4-02. Ripresa allegro mosso

Она тряхнула головой и затолкала в рот оставшиеся два блина, с трудом работая челюстями. Переживания переживаниями, а времени в обрез. Половина второго, и до финального срока осталось чуть больше суток. И если она хочет уложиться вовремя, придется бегать по городу со всех ног.

Главное – увидеть Хёнкон. А там можно и помереть.

04.13.878. Планета Текира, Катония, Крестоцин

Тяжелая тишина ночного университета давила на уши, словно сотня саженей морской воды. Время близилось к девяти вечера, и даже самые упорные студенты давно разбежались по домам. Где-то в лабораториях физического и химического факультетов все еще трудились особо фанатичные исследователи, но здесь, в корпусе медицинского факультета, стоялая глухая тишь.

Шаги доктора Кулау гулко отражались от стен коридора. Он не спешил. В конце концов, когда жизнь заканчивается, приближать конец не очень-то и хочется. Не то чтобы у него оставались осмысленные цели, но все-таки… прожив семьдесят пять лет, довольно сильно привыкаешь к самому процессу.

Перед лабораторией он ненадолго остановился. Простая деревянная дверь, непритязательная, оклеенная каким-то пластиком под дерево – за ней крылась судьба, и рука с пелефоном, протянутая к дверному замку, задрожала сильнее обычного. Собственно, ничего нового не ожидается, всего лишь подтверждение результата недельной давности. Но все-таки пока он не провел эксперимент, остается надежда. Пусть призрачная, пусть иллюзия, глупость которой он прекрасно понимает умом, но все равно утешение. А через несколько минут не останется и того.

Замок щелкнул, распознав код доступа, и старик толкнул дверь, перешагивая через порог. Автоматически вспыхнул свет, затмив остатки заката, еще смутно светящегося над уходящим за горизонт океаном. Доктор Кулау подошел к стенду и повел рукой, включая установку. Несколько движений пальцами в терминале, и на операционном столе проявилась голограмма: нагое мужское тело с тянущимися к нему паучьими ногами робоманипуляторов. С легким жужжанием с потолка спустилась штанга, удерживающаяся шлем виртуальности. С минуту доктор подстраивал параметры операции, затем натянул перчатки, пристроил шлем на голову и немного повозился, регулируя наглазные дисплеи. Знакомые действия успокаивали, позволяя не думать об ожидаемом результате.

Ну, незачем тянуть.

Он пошевелил пальцами, и в сформированной на экранах картинке ожили виртуальные манипуляторы. Снаружи, за шлемом, он знал, голограмма в точности воспроизвела их движения. Присутствуй здесь студенты, сейчас они с открытыми ртами толкались бы вокруг стола, стараясь не упустить ни одной детали происходящего. Но сейчас рисоваться не перед кем. Итак, простенькая задачка: радикальное удаление кистаденомы печени. Даже не на время, а как получится.

Он опустил несуществующий скальпель к призрачной коже и сделал первый разрез.

Полчаса спустя он отключил имитатор и медленно стянул с головы шлем. Еще медленнее снял перчатки. Потом оперся о стол и замер неподвижно. В голове стояла такая же гулкая пустота, как и в университетских коридорах. Замечательно. Просто великолепно. После троекратно случайно перерезанных ветвей воротной вены доводить симуляцию до конца смысла уже не имеет. Стиснув зубы, он дотянулся до монитора и, поковырявшись в нем, вывел анализ движений скальпелей. Да, все верно. Мышечная дрожь в пальцах больше не компенсируется никакими алгоритмами медицинского искина. Если он встанет у настоящего стола, пациент рискует не пережить операцию.

Вот так и заканчивается карьера. Доктор Кулау стер запись, вернул на место шлем и перчатки, отключил установку и тяжело уселся на стул. На стене помигивали цифры: половина десятого. Вот-вот наступит полночь, и ночные сторожа двинутся обходить корпуса. Не стоит задерживаться, чтобы не объясняться с ними лишний раз. Вставать и куда-то идти, однако, не хотелось. Впереди ждала пустая квартира: пока что лишь временное прибежище, когда нет ночных дежурств, но в самом скором времени – постоянная запущенная берлога одинокого старика.