3ba4494785f2eaa41eef235f85090948

внимания, включая патрули ВСП, бродящие по Волновегасу

и пристающие к воякам. Еще одним пунктом этой «телеги»

было введение так называемых «увольнительных записок» —

дичайшего советского анахронизма, полностью выражавшего

реальное, абсолютно презрительное отношение высшего командования ЗСУ к своим мобилизованным солдатам.

«Увольняшка» должна была выписываться командиром

роты каждому военному, который нашел в себе силы, время

и желание (и убедил в этом командира) попасть в город. Большего бреда трудно было придумать, но тут как раз патрули

ВСП требовали эту самую бумажку, оформленную на стан-дартном бланке, и при ее отсутствии начинали портить воякам

жизнь. Бланки эти, которых на листике формата А4 вмеща-лось четыре штуки, выдавались в штабе батальона, причем

вроде как подконтрольно, лично в руки ротному и чуть ли не

под роспись… но у нас был принтер, а я отлично научился

расписываться Васиной подписью.

Поэтому этих самых «увольняшек» мы напечатали примерно как на бригаду, и каждый из пацанов, едущих в Ваху вы-

176

Мартин БРЕСТ • ПЕхоТа-3: ТЕРРиконы

дохнуть, поесть шаурмы, пошариться по скучному городу и

поглазеть на людей, имел в кармане несколько кусочков бумаги со вписанными датами «от сейчас и до Нового Года».

Меня до сих пор типает, когда я вспоминаю эти чертовы

увольнительные, они были одним из кусочков мозаики, скла-дывающихся для меня в общую картину происходящего в ЗСУ.

Я понимал, с каким наслаждением из армии выпхают послед-него мобилизованного и вернутся к своим стандартным затя-гам наши «профессиональные военные», и надежда оставалась

одна — к этому времени нормальные боевые командиры вы-растут в чинах и званиях настолько, чтобы не допустить воз-врата полного и окончательного совка.

Будущее показало, что почти нигде этого не случилось. С

уходом шестой волны мобилизации тридцать первого октября

две тысячи шестнадцатого года мы смогли рассчитывать только на небольшое количество правильных, «ровных» солдат, сержантов и офицеров, которые перешли на «контракт».

Гала был контрактником, в четырнадцатом году перешед-шим со срочки на «контракт до кінця особового періода», о

чем иногда сожалел. Хотя сожалеть было не о чем — сейчас

Гала служил бы в какой-нибудь тыловой части призывником, строил бы котельную, подметал плац, красил бы пожарный

щит и козырял каждому проходящему выше его по званию, то есть вообще — каждому.

А здесь, в АТО, Гала ехал на пассажирском сидении буса, развалившись и уперев ствол РПК в торпеду, и курил, лениво

поглядывая в грязное окно. Машина бурчала, плевалась неис-правной топливной и тянула по рыхлой снежной дороге от

трассы до центра Новотроицкого. Чистить дорогу никто никогда и не думал.

Рандом флешки, воткнутой в купленную недавно магни-толу, опять выкинул в динамики Христину Панасюк, я сжимал

руль, бо машину кидало на наледях, изношенное двигло не

могло держать пятьдесят на четвертой передаче, поэтому мы

тряслись на третьей, и сама по себе «Лягушка» скрипела, гро-хотала и нещадно стучала просаженными амортизаторами.

Глава 2. ТЕРРИКОНЫ

177

Поднимался ветер — он сдергивал снежинки с сугробов, разносил клочья красивенного тумана, нагонял тучи где-то высоко-высоко и оставлял на губах какой-то неопределенный

привкус. Машина подскакивала на ледяных кочках, Гала дре-мал, периодически стукаясь головой об окно, и, как всегда в

дороге, мне казалось, в этом процессе, в переезде между «А»

и «Б», мы находились вне времени и реальности, и если про-должать движение вечно — то с нами ничего и никогда не

случится.

— Гала.

— М.

— Сколько?

— Почти сееееэээээээмь.

— Рано, давай в магаз. Праздник таки послезавтра, може

шо-то на стол оформим.

— Кстати дааааыыыыыэээээх. — Гала таки заснул ближе к

повороту возле хозяйственного, где главная уходила налево, на Ольгинку и дальше на Владимировку, а мы поворачивали

направо, и теперь с трудом разлеплял глаза. — В хозяйствен-ный не надо нам, а?

Перекресток, и я снова задумался, работают ли у меня по-воротники. После скольжения в сторону Т-образной развил-ки надо было ехать мимо этого самого хозмага и нужной нам

девятиэтажки, потом налево, по частному сектору, из которого и состояло почти все Новотроицкое, и через два квартала — опять налево, где на небольшом пятачке по выходным

был базар, возле которого тулилось аж три магазина.

Как всегда при виде магазинов — захотелось есть. Я остановил корч перед первой точкой гешефта, под тополем, и вылез из машины. Центр Новотроицкого освещался фонарями, что было странно, но удобно, бо с нашими фарами только

ночью в сортир пробираться. Два из трех магазинов по сель-ской традиции закрывались в семь, но мы успели, и ради нас

кто-то из продавщиц сейчас задержится. Третий работал до

десяти, с нормальной едой там было туго, зато там был самый

большой выбор алкоголя, который продавали тупо всем, забив

178

Мартин БРЕСТ • ПЕхоТа-3: ТЕРРиконы

на всякие правила и ограничения. Мы в него не ходили —

алкоголь мы покупали редко, в основном нас интересовала

еда, сигареты и дешевые энергетики.

Снег отблескивал под электрическим ртутным светом, Гала