39f0b39527dd45a18a557a0a0ff09d88

Как показывали часы, на работу в сад Каулитц к тому времени уже безбожно опоздал, и когда мальчишка из-за напряженных громких вдохов своего любовника все же распахнул свои сонные, все еще слегка накрашенные глаза, садовник уже успел накопить внушительную порцию волнения, красочно отразившегося на его хмуром и смятенном лице.

– Привет, – хрипло поздоровался очаровательно улыбнувшийся Билл, тут же, блаженно мурлыча, и зашевелился, принимаясь покрывать нежными поцелуями оголенное плечо Томаса, ласково ведя ими к шее и губам.

Но должной реакции и ответа так и не последовало, а холодный голос мгновенно осадил размечтавшегося брюнета, болезненным ударом по слуху возвращая с небес на землю и стирая легкую улыбку с его раскрытых в непонимании губ:

– Что ты здесь делаешь? – прозвучал вопрос бесстрастно и будто безэмоционально, хотя на деле Том едва держал себя в руках от неловкости и даже крепко сковавшего его стыда, от которого хотелось где-нибудь поскорее укрыться.

Вмиг сбитый с толку Лауфер сперва даже допустил мысль, что садовник просто шутит, но нет – тот был действительно заметно загружен и ошеломлен, что разом понизило настроение юноши еще на несколько отметок.

– Я.. я.. но ведь мы..

Билл, чьи тонкие пальцы осторожно замерли на открытом торсе садовника, даже не знал, как стоило лучше ответить, чтобы передать своими словами все и сразу, но предательская растерянность словно обездвижила его губы, так и не позволяя озвучить свой ответ до конца.

– Что? – настойчивее спросил Том, все же отстраняя от себя рукой нагого Билла и приподнимаясь.

На обнаженных стройных бедрах юноши ему отчетливо виднелись следы, выступившие после его жестоких пальцев; изящная белая шея тоже была покрыта яркими багряными отметинами, оставленными Томасом в порыве бурной страсти, но сам садовник лишь поспешно отвел взгляд от открытого тела Лауфера.

Вспыхнувший от сильного смущения и обиды Билл, смятенно и часто хлопая глазами, ровно сел на разобранной кровати, так и не умея найти слов для ответа, охваченный такой ужасающе резкой и больно сжимающей сердце неожиданностью, а в сдавленном горле застрял удушающий, невидимый ком. Брюнет был бесконечно ошеломлен и совершенно не предполагал, что утром ему так позорно устроят от ворот поворот и нерассмотримое отрицание всего случившегося между ними ночью.

– Да брось, Том, ты же шутишь, – криво улыбнувшись, проговорил юноша и, все равно уже изрядно взволнованный, снова подался навстречу сидящему на краю кровати мужчине, обнимая сзади за широкие плечи.

Но тот резко вздрогнул от этого прикосновения, сомкнул глаза и даже задержал дыхание, чтобы безумные удары безутешного сердца наконец хоть немного успокоились. Заметивший это Билл, подавленно опустив руки, перевел на него растерянный и непонимающий взгляд, а в груди все сжалось от неуемной досады, которая все сильнее и беспощаднее охватывала Лауфера.

– Не думай мне даже говорить, что ты ничего не помнишь! Я тебе просто не поверю, – фыркнув, Билл нервно отбросил в сторону скомканное одеяло и вновь прошелся взглядом, полным надежды и чувств, по притягательной мускулистой спине мужчины, все еще молчаливо не обращающего на него своего внимания, что с каждой новой секундой начинало все более ощутимо нагнетать и заставлять утрачивать уверенность и всякие силы. – То есть, ты серьезно хочешь сказать, что «это».. сделал не ты? – сильнее толкнув обернувшегося наконец Тома в плечо, проговорил уверенный в своей правде Билл и продемонстрировал ему темные синяки на своей молочной коже.

Каулитц шумно сглотнул, скользя взглядом по соблазнительной и такой запретной фигуре, к которой сейчас так сильно опасался прикасаться. Продолжать эти безумства дальше в своем взбудораженном состоянии Том пока не был готов, поэтому и решил, что просто нужно оборвать с брюнетом все связи. И, как ему сейчас казалось, чем резче, тем лучше.

– Да, – собрав всю возможную наглость и безразличие в кулак, ответил Каулитц, а в груди было до нестерпимости больно и стыдно за эту гнусную ложь, а испуганный выдох Лауфера, даже прижавшего к припухшим губам свою ладонь, еще более болезненно полоснул мужчине по сердцу. – Я тебя в клубе забрал, а там, знаешь.. всякие люди бывают..

– Ч..что? – широко распахнув свои прекрасные глаза, ошеломленно прошептал Билл, обиженный и даже осунувшийся. Его хрупкие плечи беспомощно опустились, а голос словно пропал безвозвратно, запрещая своему хозяину молвить что-либо, но тот еще насилу заставлял его звучать. – Да как ты..

– Иди домой.. – лишь уныло брякнул погруженный в свои опасения и волнения Каулитц, остервенело потерев ладонями свое буквально горящее лицо.