3

ное» дало замечательные, чудесные всходы…

Между тем, пришло время, когда оркестровая группа, как ручеек в озеро, влилась в состав «Прикамских узоров». Всё та же удивительная личность, по прозванию «Ощепков», задолбавшая своим «рябиновым Уралом», давненько уж разродилась песней, по видимому, предвосхитившей, своеобразным текстом, название знаменитого ансамбля. А именно, были

в нём, тексте, таковы незабываемые слова:

А кругом поля и горы.

Хорошо гулять в лесах!

И прикамские узоры

Ткут зарницы в небесах!

51

ействительно, хорошо! Участникам коллектива, — в основном, уже пере

Д

зревшим женщинам, — не совру, бесконечно нравилось «творить искус

ство». Тамара Девяткова, надо отдать должное, сделала из них настоящих

артистов. А когда наша оркестровая ватага усаживалась перед хором, в

ярких русских костюмах с баянами, домрами да балалайками, внешне

это выглядело, — не говоря об изменившемся звучании репертуара, —

не побоюсь сих слов: броско, эффектно и красочно. И очень даже смахи

вало на профессиональное действо, какого нибудь там, центрального

ансамбля песни и танца, типа «Берёзки» или «Хора им. Пятницкого».

Это сейчас русские музколлективы, в том числе самодеятельные, редко

редко увидишь по телевизору. И гастролей их почти нет… Всё заполо

нила эстрадная «попса», разнообразные «реалити шоу», сериалы про

богатых, боевики да ужастики америкосов. А в то время, в 80 х, рос

сийское народное творчество процветало, и было неотъемлемой частью

культурной политики государства. Эх, да что там политики! Прошлого

то уже не вернёшь, не восстановишь… Какой то ужасный культурный

прагматизм взял верх, фактически, полностью вытеснив массовое, слегка

наивное, но именно народное, самобытное искусство простых людей.

А в то советское время, никто из нас даже и не предполагать не мог, ка

кие «весёлые» перемены коварно поджидают. Репетировали себе бес

хитростную программу, чтобы потом, выступать с концертами в самой

Чернушке, на сельских подмостках, в близлежащих посёлках типа Бар

ды, Орды да Куеды. И чего греха таить, замахивались даже на областной

центр!

А когда концертная программа, с участием моих «лабухов», была почти

готова, «Узоры», — обкатав её в ДКиТ и на других приличных сценах го

рода, — должны были, по решению Райкома, скоро выступить перед

гостями Чернушенской земли — югославами. Ответственное меропри

ятие, блин! Для этих целей Девяткова, помимо всего прочего, подобрала

даже специально югославскую песню, популярную в 60 х годах, про

Сплит — хорватский город на побережье Адриатического моря. Пели

её дуэтом Зина и еще одна женщина из хора, под голяху. Лирическая

такая, светлая вещь на два голоса терциями. Мне же, как выдающемуся

баянисту, предстояло, окромя игры в ансамбле, слабать, отдельно, зажи

гательное поппури из русских плясовых, в быстром темпе.

ебютировала в предстоящем концерте и Надя, наш хореограф, со своей, Д

недавно образованной, танцевальной группой из чернушенских

молодых ребят. Что уж они там плясали, не помню, но было интересно

52

посмотреть на необычные творческие находки, неплохо разнообразив

шие программу основного выступления.

Вообще, девочкой Надя оказалась талантливой и упорной в достижении

поставленной цели. Дон хуан неоднократно заводил с ней серьёзные, почему то, разговоры о «смысле жизни», планах, так сказать, на отдалён

ную перспективу. Не врубаясь, по неопытности, что при попытках уха

живания нужны совершенно другие, непринуждённо шутливые средства

общения; какие нибудь лёгкие презентики, приглашения в кино или

кафе и т. п., — вплоть до «ключевого действия». Но горе ухажер, вовсе не

годился для сего беспечного запудривания девичьих мозгов, не оставляя

неуклюжих притязаний, так и не приведших ни к чему, в конечном итоге.

По полученным из вторых рук сведениям, Надю подселили в одну из

городских общаг, — даже не гостиницу, — и я, как джентльмен, не смел

затрагивать этой болезненной для девушки темы. Как она проводила, свободное от работы, время, которого, как и у «подбивающего клинья»

коллеги, было предостаточно, оставалось только догадываться. Вероят

ней всего, читала, в затворничестве, бесполезные книжки, мечтая, естест

венно, о «настоящей и чистой Любви», очень даже может и со мной. Ибо

выбора, в её положении, практически, никакого не оставалось. Чужой

город, где, положительно, «некуда было сходить», неподходящий кон

тингент местной молодёжи; наконец, скромный, одухотворенный ха

рактер 18 летнего хрупкого существа, — как, вполне обоснованно, пред

ставлялось кавалеру, — загнали бедняжку в угол. Короче, не позавидуешь

девчонке…

Между тем, одновременно протекавший, якобы, роман с Ларисой, посте

пенно набирал обороты. Мы стали теснее общаться (благо, что вместе

играли в одном ансамбле), сходили даже в чернушенский кинотеатр.

Из разговоров выяснилось, что подруга окончила Загорский техникум

игрушки в Подмосковье, — кстати, единственный в стране. Вот, оказы

вается, откуда взялось умение рисовать!.. А рисовала чувиха совсем и со

всем недурно. Пригласив меня, как то раз, в художественную мастер