3

потом, взяться за хоровод Ощепкова «Здравствуй, русская деревня!». Ду

маю, что к середине следующего месяца, репертуар будет уже готов.

Только бы ребята не потеряли желания заниматься!.. А Лара, кстати, может

больше и не придти. Ведь, так «жестоко оттолкнул» дурёху. Ну, да прос

тит… Любовь еще не то простит. Но сам то, увы, не люблю, — чувиха то

лько нравится, не более…».

На следующий день, в РДК, сослуживцы забросали вопросами по поводу

того, как прошла первая репетиция. Услышав, что всё обошлось нор

мально, и директор, и Тамара Девяткова, и Зина остались очень довольны.

Пришел Ощепков, естественно, с большого бодуна и, отозвав меня в

свой кабинет, выразил некоторые соображения, на правах «старшего

коллеги», относительно оркестровой группы и её «дальнейшей судьбы».

— Знаешь, — нервно закурил он, зачесывая, как обычно, волосы на

зад, — неплохо ведь ты вчера, того, руководил, работал то с коллективом.

Способности есть! Е есть!.. По сравнению с тем, первым ансамблем, кото

рый был, наш — просто конфетка!

— Значит, Евгений Семёныч, понравилась ребятам вчерашняя репе

тиция?

— Не то слово! Настроение до сих пор, э… бодрое. Видишь ли, когда

39

один играшь — одно, а вместе — совсем другое! — композитор сильно

затянулся сигаретой. — Как говорится, вспомнили молодость, когда ла

бали в оркестрах, ну, по месту учебы, значит.

— В понедельник, Вашу вещь будем разбирать. Там для 2 го баяна, ва

риации есть, — подольстил я.

— Это котору вещь то? — Евгений Семёныч оживился.

— «Здравствуй, русская деревня!». Мне хоровод очень нравится, —

музыка и слова за душу берут…

— Ну что ж, верное замечание… — Ощепков, сделав строгое лицо, тем не менее, засветился от удовольствия. — А знаешь, сколько пришлось

вкалывать, сочиняючи то! Ого го! Тебе и не снилось!

— Никогда не писал серьёзной музыки, а стихами только баловался.

Ну, в общем, дилетант!

— Зато, на голяхе лихо шаришь! А вариации то, которы для меня, говоришь, писаны, не очень, того, сложные? Я же, честно признаться, самоучка на баяне да гармошке… — засомневался талант.

— Ну, если не справитесь, сам их сыграю. Дело то плёвое! — успокоил

коллегу. — Вот, с «Прикамскими узорами», не знаю, как пойдет. Артисты

к голяхе уже привыкли, а наша оркестровая группа, — Вы сказали, — это

немножко другое.

Ощепков встал со стула, заходил по комнате.

— Да брось переживать! Всё наладится. Привыкнут, едрёна корень!

Попомни мои слова, — еще прогремим!.. А скажи, — халтуры то играшь?

Ну, с хором там, если конкурс самодеятельности объявят, на свадьбах

тоже?

— На свадьбе одной, немного пробовал лабать. А так, чтобы всерьёз, —

нет. Плохо, Евгений Семёныч, подбираю…

— Эх, ты… Баянист без халтуры, как орёл без крыльев! Да… — настави

тельно изрёк «корифей» шабашек. — Ну, да дело поправимое! Овладеешь, потихоньку, подбирать то… Кстати, — как бы невзначай бросил он, —

случаем, пятёрки до получки не найдется?

— Что, похмелиться надо? — улыбнулся я.

— Да че то башка после вчерашнего трешшит!.. Выручай, если что.

еньги у руководителя всегда были. Когда не пьёшь и не куришь, куда их

Д

особо девать то молодому, неженатому? Разве что, купить какие шмот

ки?.. В общем, дал.

— Вот спасибо! — схватил купюру, трясущимися руками, Евгений

Семёныч. — Обязательно отдам! Получу бабки и отдам… Как сейчас пом

40

ню, — внезапно, на радостях, ударился Ощепков в воспоминания, —

приду, бывало, к Натану Григорьевичу Кочубею (ну, его тогда вся Чер

нушка знала, — хоровое то дело широко о поставил, в 60 годах, в горо

де!), — так вот, приду, того, пятёрку, как сейчас, попросить, а он человек

пожилой, непьющий, откроет эдак свой яшшичек, где деньги хранил, а

оне там у него, такими ак куратненькими пачками лежат, — тыщь восемь, не меньше! Никогда не отказывал! Попроси больше, не задумываясь, даст! Но потом то, и возвращать долг от нужно. Н да… Однако, пора

мне, — вдруг засобирался «певец Урала». — Дел, понимаешь, невпроворот!

А ты, знаю, далеко у нас пойдешь! Способности есть. Е есть способности, едрёна корень!

вгений Семёныч, торопясь, выпроводил кредитора, закрыв дверь на

Е

ключ, и быстро ушел.

Я же, решив, что в РДК больше делать нечего, потихоньку смотал удочки…

Нужно было заехать в книжный магазин, куда, в последнее время, зачас

тил; купить на вечер кой каких продуктов, а дальше… Что же делать да

льше? В кино, что ли, сходить?

Зайдя в «Продуктовый», вдруг встретил там Хасанова, под ручку с молодою

бабой.

— А а, привет, дорогой! — искренне обрадовался Витя. — Чё, тоже

будешь что то брать?.. Познакомься, — моя жена Ирина… Иришка, —

это и есть шеф нашего ансамбля. Большой человек! Познакомьтесь!

Жена Хасанова была ниже его, чуть ли не до пояса, — немного полнова

тая, в осенней синей куртке и меховой шапочке, дама. Довольно мило

улыбнулась краешками припухлых губ. Светло голубые глаза её были, как показалось, с какой то придурью.

— Слушай, пошли к нам в гости! — неожиданно радушно, пригласил

Виктор. — Здесь недалеко, в общаге обитаем. В отдельной комнате, как

семейные. Посидим, чай попьём, если чего покрепче не хочешь, погово

рим о том о сём. Посмотришь, как живу. Ребятишек моих увидишь!