2ce97dac28be4fd1a64df4e96f50edb5

Мягкие побеги вьюнка уже обвились вокруг моего горла, а мне всё не приходило в голову, как выпутаться из передряги. Может, тоже начать петь? А, если опять толпа эриний набежит? Вряд ли от этого моё положение улучшится. Вот и лежала я на полу, спеленутая, как гусеница, извиваясь, чтобы залезть пальцами в зудящую подмышку.

И вдруг над плечом любимой наложницы Лерана мелькнула, набирая плотность, крупная и гибкая фигура белого тигра. Фьёр широко улыбался большим кошачьим ртом, что делало его слишком похожим на человека.

Я умоляюще посмотрела на него, наблюдая, как он с издевкой глядит на довольную наложницу. А в следующий миг мощная тигриная лапа с крупными по-настоящему человеческими мышцами легко дала девушке подзатыльник.

Эрисса споткнулась от неожиданности. Слова песни оборвались, и в тот же миг путы растения ослабли. Я мгновенно освободилась от коварных побегов, вскочив на ноги.

— Что это было? — воскликнула она, гневно оглядываясь и словно не видя белой фигуры зверя совсем рядом с собой. А Фьёр, довольно улыбаясь ей в лицо, высунул язык.

— Она… — тихо проговорила я, и обсидиановый эриний тут же закончил за меня:

— Не видит и не слышит.

— Что ты там бурчишь? — фыркнула девица, складывая руки на груди и гневно моргая длинными ресничками.

— Милый ты мой пучеглазый долгопят, — проговорила я, совершенно приходя в себя и приближаясь к девушке. Наконец-то можно было почесаться! — Неужели у вас в гареме так легко втихаря придушить любую рабыню?

— Как ты меня назвала? — с ужасом переспросила Эрисса, игнорируя вопрос.

— Да-да, пучеглазый долгопят — это про тебя, — кивнула я. — Зверёк такой есть. Очень милый и красивый. У него глаза весят больше, чем мозг.

На смуглом лице наложницы начала проступать яркая краска гнева. Фьёр запрокинул голову и громко захохотал. Совсем по-человечески.

— Если бы ты меня придушила, неужели твой господин тебя не наказал бы? — продолжила я. — И что будет, когда я ему расскажу об этом?

Девушка фыркнула.

— Я не собиралась тебя убивать. И ты — жива. Лайет не станет меня ругать. Я — его любимица.

Неприятно. Это было очень неприятно слышать. Ну, ничего, это только начало.

— А что будет, если я стану его любимицей? — приподняла бровь я, безошибочно угадывая то, что сильнее всего выведет её из колеи.

— Этого никогда не произойдёт! — взвизгнула она, но страх на безупречном лице все же промелькнул.

— А Леран сказал мне, что ты последнее время ему наскучила, — протянула я задумчиво.

— Нет! Ты всё врёшь! — раздалось нервное. — Ты вообще ещё не скоро встретишься с господином. Уж я это обеспечу!

Теперь уже фыркнула я.

— А мой наряд тебе ни о чём не говорит?

Девушка бросила испуганный взгляд на мои белые одежды и ахнула. Мне показалось, что у неё вот-вот пар пойдёт из ушей, а глаза нальются кровью.

Она сжала кулаки, зло выдохнула и молча вышла из оранжереи.

— Не дева — огонь! — сквозь улыбку проговорил Фьёр, стуча мягким хвостом по полу. — Из неё могла бы получиться отличная эриния.

— А человек вышел гаденький, — ответила я, подходя ближе к своему знакомому.

— Это потому, что она не вполне человек, — протянул кот.

— В смысле?

— В ней течёт кровь сумеречных дриад, — ответил Фьёр. — Небольшая доля, но всё же.

— Дриад? Это те, что из Фейльери к северу отсюда?

— Отличная память, — усмехнулся он. — А что за ерунду ты рассказывала своей подружке про жизнь с полулюдьми?

Пожала плечами.

— Как говорится: “Не любо — не слушай, а врать не мешай”. Никто не должен знать о том, откуда я.

— Секреты, — протянул Фьёр, — мне нравится…

— У меня тоже есть один секрет про белого эриния в чёрную полосочку…

— Я — обсидиановый эриний, а не белый в чёрную полосочку, — немного обиженно протянул он.

— Постараюсь запомнить, — улыбнулась я. — Но обещать не могу. Кстати, а что это вообще значит: обсидиановый? Какие ещё есть?

Тигр блеснул своими миндалевидными глазами, и все три его вертикальных зрачка одновременно расширились, почти слившись в одно серебряное пятно. Так его странный иномирный взгляд стал более похож на человеческий.

— Есть три вида эриний. Хрустальные, янтарные и обсидиановые, — его голос звучал чётко и серьёзно. Будто Фьёр читал лекцию. Было видно, что эту тему он считает крайне важной. — Все три вида различаются по силе. И цвету глаз.

Последние слова он сопроводил очень многозначительным взглядом, чёрным, как космическая ночь.

— Хрустальные — самые слабые среди нас. Это низкорослые бесплотные существа, живущие в траве, листве, ручьях. Они не могут обрести плоть. Попадая в этот мир из Эреба они иногда незаметно селятся в человеческих жилищах. Некоторым из них нравится такое соседство, и они могут помогать вам…

Фьёр презрительно фыркнул. А я не перебивала.

— Но чаще эринии не любят людей. И вредят. Янтарные эринии гораздо сильнее хрустальных. И больше по размеру. Те, которые напали на тебя в саду, входили в их число.

— А они всегда так выглядят? — поинтересовалась я. — Как… шакалы?

— Нет, — покачал головой тигр. — Мы все разные. Те зовутся псами войны.

— А что они от меня хотели?

Фьер широко улыбнулся, обнажив длинные острые зубы.