289af406936548f7e4a60af4aa741d4b

Он прижался губами к ее ладони, в груди что-то мучительно скрутилось в узел, а член начал наливаться и тяжелеть. Андрей потянул девушку на себя, бормоча что-то о том, какие у нее красивые ручки, не прекращая их целовать, но в голове крутилось совсем другое. Ор генерального смешивался с издевательским смехом насильников, Андрей лежал на столе такой беззащитный, а все они хотели… Он замычал Женечке в рот и кончил, и тут же устыдился, как он мог о таком думать, нет, просто совпало, он давно не трахался, а тут еще эти неприятности.

— Ты иди, Женя… работы полно.

Она убежала, обиженно хлопнув дверью, та даже приоткрылась немного, и надо бы встать и привести себя в порядок, но Андрей натянул штаны и продолжал лежать на столе, ну что за псих… Точно, как только контракт закончится, он вернется на Землю и сразу же найдет хорошего специалиста. О том, чтобы воспользоваться услугами местного докторища, не могло быть и речи. Откуда на станции взяться нормальному психологу. А на Земле ему помогут, осталось-то всего годик потерпеть.

***

Павел нервничал все больше и больше, мысли постоянно возвращались к Андрею. Черт! Окровавленная задница начальника внезапно встала перед его мысленным взором даже во время самого интимного события его марсианской жизни: составления пятничного послания Наташе.

Он застонал и уткнулся лбом в клавиатуру. Его чистая, невинная невеста была словно опорочена этим, он сам чувствовал себя невыносимо грязным, но… от этого было просто не избавиться, закрываешь глаза и видишь — страх и страдание на его лице, внутри что-то ёкает, пальцы ощущают тепло и твердость его тела… Павел поднял взгляд, на экране мерцало бессмысленное “бдыщь”, напечатанное его лбом, а слова разбегались, как тараканы в голове. “Любимый мой мышонок”, напечатал он, снова бессмысленно потаращился, потом вскочил и забегал по кабинету.

Надо поговорить… поговорить с Андреем Петровичем, выяснить, что тот предполагает делать. Ведь не может же он оставить это все без реакции? А Павел ни в чем не виноват, его заставили же. Надо идти в полицию. Или… или главного инженера связывают с подонками некие темные делишки? Мысль была почти крамольная — ведь если связывало, то это значило, что некая гниль пробралась в корпорацию… и на таком уровне…

“Нет, — оборвал он сам себя, — гниль пробралась мне в мозг, а Андрея наверняка шантажируют неизвестные подонки”.

Он решительно направился в офис главного инженера, так решительно, что чуть не зашиб по дороге бодро бегущую куда-то Женечку-сметчицу.

— Ой, простите, Евгения, главный у себя? — спросил он, сердечно обнимая милую барышню. Та кокетливо трепыхалась и таинственно хихикала, якобы вырываясь:

— У себя, у себя…

Павел с удовольствием притиснул ее к себе, а потом вздохнул и отправился на свою голгофу. Голова у него была пустая и легкая, а ладони вспотели, когда он толкал знакомую дверь. Вот ведь дурак…

— Андрей Петрович… — Павел осекся: начальник лежал на столе, бессмысленно глядя в потолок.

Как тогда, только одетый… И руками вцепился в столешницу. И резко приподнялся на локтях, заслышав его голос, но так и застыл, молча глядя на приближающегося медленно Павла.

— Я… — завороженно сказал Павел, подойдя к нему совсем близко, он снова был загипнотизирован этими ярко-серыми глазами с невозможно расширенными зрачками, его бледностью и молчанием.

Рука сама протянулась к обтянутому серебристой формой начальственному бедру.

От прикосновения Андрей дернулся и коротко врезал ему кулаком по морде. Павел успел слегка увернуться, и удар прошел по касательной, по скуле. Он схватил начальника за руки, прижимая к столу, а тот молча извивался, точно, как необъезженный жеребец, горячий и сильный. Они пыхтели и боролись, а потом он очень удачно заехал Андрею локтем под дых, и тот скорчился, задыхаясь. Павел отпустил его, наваждение спадало.

— Вы что деретесь… сразу… — он с трудом перевел дух. — В полицию… хотите? Вместе пойдем.

— Нет, не надо полиции, — Андрей выпрямился и помотал головой: — не надо.

— Вот как? Чего вы боитесь?

— Будто не знаешь… с-сука…

— Ты… — разозлился на оскорбление Павел, хватая его за плечи.

Но Андрей больше не отбивался, лишь слабо уперся ему ладонью в грудь и закрыл глаза, его снова трясло. Павлу захотелось унять эту дрожь, он слегка погладил его по руке, а потом по спине. Андрей не сопротивлялся, и Павел провел ему по бедру, его снова затягивала близость этого тела и запах — тонкого парфюма, слабая нотка секса, и острая — страха. И вседозволенность. Его ладонь остановилась на пахе Андрея, ширинка у того была расстегнута, и оттуда выглядывал темно-розовый кусочек плоти. Павел запустил в нее руку, там было все влажно и липко, как тогда ночью, когда Андрей был весь в чужой сперме и своей крови. Он мял вялое достоинство своего начальника, и то постепенно наливалось кровью, а сам Андрей тяжело дышал ему в шею, все так же зажмурившись.