244d76c650384272b90cd5a2c5aa27e5

- Это месть, Логан. Мы заслужили. Они все заслужили! - рычит мужчина за спиной Реддла, и всё его нутро сжимается в один тугой узел. Это чёртово слово: должен. Оно звенит в его черепе противным звоном. Оглушающим.

- Знаю.

- Тогда закончи начатое, пожалуйста!

Логан склоняется над бумагами, сжимая в правой руке телефон, так сильно, что устройство издаёт предупредительный треск. Лицо его бледное, а глаза лихорадочно поблёскивают, хотя выглядит он достаточно спокойным.

Ему остаётся лишь передать нужные вещи нужным людям. Но этот голосочек в голове мешает сосредоточится. Путает цифры номера, что он должен набрать. Образ, что шепчет голосом Тринкет, смотрит её заплаканными глазами, касается холодными пальцами его щеки и просит прекратить это. Он вспоминал их утренний разговор.

- Как прошло?

- Нормально, - отвечает она, складывая руки на груди. - Они согласились уехать из города.

- Хорошо. А Хэвенсби?

- У них нет доказательств против тебя. Логан, - она смотрит на него, кусая губы. - Я согласилась поехать, потому что ты обещал прекратить это безумие.

Он знает, что она сейчас чувствует. Это чёртова несправедливость, от которой её глаза снова наливаются слезами и руки трясутся. А ещё она злится на него, потому что яростно смаргивает слёзы, тяжело дышит и сжимает небольшие кулаки.

Он выпрямил спину, развернулся на пятках и сел на стол, бесцеремонно отталкивая установку с пробирками. Затем внимательно осмотрел Эффи, и усмехнувшись, начал подготовленную речь:

- Я думал об этом, и да, Тринкет, ты права. Не все капитолийцы заслуживают подобное. Но я не могу остановить других. Гарантирую, что им будет не больно.

- Ты обещал!

- Я обещал, что Хэвенсби и Эбернети останутся живы. И мне удалось переубедить остальных.

- Мне нужно попрощаться, - тихо отвечает она, после небольшой паузы.

Он одобрительно кивнул, и, назначив дату и время, вернулся к установке.

- У нас мало времени, Логан! Ты позволил ей уйти, а она сдаст тебя при первой же возможности.

- Нет, Кай, всё будет хорошо, - повторяет про себя Логан. Ведь это всё, что он может делать - повторять про себя, что всё будет хорошо. - Слушай…

- Нет, это ты слушай, - мужчина соскочил с подоконника и сделал несколько быстрых шагов по направлению к Реддлу. - Это что, игры, по-твоему?

- Кай, это выход. Мы можем уйти и забыть обо всем - начать новую жизнь, брат. И это единственный выход.

- Это херня, а не выход.

Кай был в бешенстве. Впервые Логан видел его таким.

Он отводит глаза.

- Мародеры не отпустят нас со словами: вы хорошо потрудились, ребята, дальше мы сами. Мы в одной чертовой лодке, и она тонет, братик, а мы вместе с ней. Нравится тебе или нет.

- Больше нет.

- А хочешь знать почему? Потому что ты влюбился. И в кого? В капитолийку! И не просто в какую-то дурёху, а в ту самую, из-за которой мы все здесь! Из-за неё казнили половину наших!

- Не кричи.

- Всё шло просто замечательно, пока ты не размяк. Эти тупицы должны были забыть, что произошло и когда бы всё закончилось - мы стали бы спасителями этого мира! А теперь мы убегаем как крысы! Бросаем своих. Что ты наделал?

Логан думает, что это неправильно.

Как можно ненавидеть людей и одновременно испытывать желание лечить их?

И эта мысль сводит с ума не хуже, чем монолог брата, отличающийся эхом в голове.

- Я отвечаю за неё. За тебя. За этот план. И у нас получится, - говорит он, так убедительно, что и сам начинает верить в это.

Реддл младший тоже верит, потому что прекращает свой монолог. Смотрит на брата несколько длинных минут, а затем, сквозь плотно сжатые зубы говорит своё “ладно” и Логан немного расслабляется. Его младший брат всегда сдавался под хорошим уверенным напором, и в этот раз Логану удалось переубедить его.

- Я верю тебе, но, если она предаст нас, я лично прикончу её, - он тычет пальцем в солнечное сплетение ученого, и всплеснув руками, наверное, проклиная всё на свете, уходит из комнаты, оставляя брата в полутёмной гостиной одного.

Додумывать, размышлять, строить планы на новый этап в жизни. Чтобы с этого момента всё пошло как нельзя хорошо. Потому что он обещал, своей семье.

***

Вернувшись с вечеринки, Эффи прикрывает глаза на несколько минут. Скидывает с себя пальто. Устало выдыхает, когда опускается на диван. У неё болят скулы, и девушка дает себе клятвенное обещание, что, когда всё закончится, она больше никогда не улыбнётся.

Ещё несколько дней, и всё закончится. Просто дыши. Дыши. Дыши, Тринкет.

И она дышит.

Вдох-выдох. Эбернети заходит в квартиру.

Вдох-выдох. Эффи наливает себе вина.

Вдох-выдох. Хеймитч заходит в комнату.

Вдох-выдох. Она снова улыбается.

- Почему ты улыбаешься?

- Разве я не могу улыбаться? - она моргает самыми невероятными глазами на свете, искрение удивляясь его вопросу.