24 часа

Это мамина соседка. Она смотрит на меня через садовую калитку. Я не могу вспомнить ее имя, но я помню, что мы вместе ели поджаренные сосиски на каком-то уличном мероприятии здесь прошлым летом. Она тогда робко сказала, что ей нравятся произведения Сида, хотя, конечно, «они шокируют», а я ей практически ничего не ответила: я стала возиться с Полли, чтобы не ввязываться в разговор о Сиде.

– Линда. Я – Линда. Я живу в соседнем доме. – Она осознает, что я не помню ее имени, и смотрит на меня настороженно. Чем-то она похожа на крота, со своим вытянутым лицом-мордочкой и маленькими глазками, глядящими на меня поверх очков в позолоченной оправе. – О господи, это вы! Мы думали, что вы… Значит, вы… – Она замолкает. – Значит, с вами все в порядке?

– Да, со мной все в порядке, – оторопев, соглашаюсь я. Откуда ей известно, что мне довелось пережить?

– Мы видели это в новостях. «Бедняжка», – подумали мы про вашу маму. Как ужасно, какой сильный удар!.. Я поливала японские азалии – это, кстати, очень изящные азалии, – а затем вдруг…

И тут я осознаю, что она имеет в виду. Она думала, что я уже мертва. Все думают, что я уже мертва. Только Сид знает, что нет. Только Сид знает, что у него ничего не вышло. Мой мозг работает медленно: произошло так много событий. Линда смотрит на меня, слегка раскрасневшись от волнения.

– И вот вы здесь, – говорит она.

– Да, – отвечаю я, начиная терять терпение. – А вот мамы здесь нет. Я уже несколько раз стучала в дверь.

– Она была здесь. Но совсем недолго. Бедная Кристина… Она вернулась, и я увидела ее. – Она придвинулась поближе ко мне – так, как будто вознамерилась сообщить что-то конфиденциальное. – Репортеры стояли тут в ожидании.

О господи! Бедная, бедная мамочка.

– Когда?

– Около… – Ее лицо напряглось. Она как будто боялась дать мне неточную информацию. – Я точно не знаю. Около часа назад.

– Вы разговаривали с ней? Моя… – Я с трудом выдавливаю из себя эти слова. – Моя дочь была с ней? Полли была с ней?

– Маленькая девочка? – Она хмурится. – Думаю, что… думаю, что нет. Все произошло так быстро! Мне трудно… Я вообще-то уже ложилась спать. Я, знаете ли, очень сильно устаю после медицинских процедур, и поднялся такой шум, а затем…

– А затем? – настораживаюсь я.

– А затем на нее стали буквально наседать со всех сторон, и это меня немножко испугало. Она оказалась в центре толпы. Я уже собиралась позвать Стэна, но затем какой-то мужчина стал громко кричать и отогнал репортеров. После этого он усадил Кристину в свой автомобиль.

– Мужчина? – Я качаю головой. – Какой мужчина?

На очки Линды падает свет уличного фонаря, и они блестят, отражая этот свет.

– Какой мужчина? – повторяю я. – Это был Джон?

Пожалуйста, пусть это будет Джон. Добрый, надежный Джон – прямая противоположность моего надменного отца. Но я уже осознаю, что это был не он. Впрочем, я также осознаю, что это не мог быть и Сид, потому что Сид полчаса назад находился на вокзале Сент-Панкрас.

– Мужчина с таким автомобилем, как у Морса. Ну, похожим на автомобиль Морса.

– Морса? – Ничего не понимая, я качаю головой.

– Да вы наверняка видели его по телевизору. Инспектор Морс. Джон Тоу[47]. Жаль, что его сейчас уже не показывают, правда? «Инспектор Морс» был таким хорошим сериалом. Я прямо-таки обожаю Оксфорд[48], да и вы разве…

– Ради всего святого! – не выдерживаю я. – Пожалуйста. Мне необходимо найти свою дочь и свою маму. Срочно.

На ее лице появляется ошеломленное выражение – то ли из-за моей грубости, то ли от осознания собственной глупости.

– Что это был за автомобиль?

– Я не знаю его марки. Да и цвет был другой – не такой, как у автомобиля Морса. – Она давит пальцами себе на лоб, словно заставляя себя вспомнить. – Я не очень хорошо разбираюсь в автомобилях.

Я чувствую, что она вот-вот расплачется, и начинаю говорить более мягким тоном – таким, каким я стала бы разговаривать с ребенком или со своим клиентом:

– Линда. Пожалуйста…

– Я толком не рассмотрела. Возможно, длинный и серый. Но я не видела того, кто сидел за рулем. – Линда уже чуть не плачет. – Не смогла рассмотреть.

Если это был не Сид, то кто же? Кто, черт возьми, забрал моих ближайших родственников?

Тогда: откровения Сюзи

В ту ночь – после того как ушел Мэл и луну закрыло облако – мне приснился сон, от которого я пришла в ужас.

Около пяти утра я проснулась перепуганная и вся в поту.

Мне приснилось, что я занимаюсь сексом с мужчиной. С моим…

С Сидом.

Еще один мужчина наблюдал за нами, находясь в тени в углу.

Я поднялась с постели, побрызгала на лицо холодной водой, приоткрыла окно и снова легла в постель. Зажмурила глаза, но они все равно продолжали болеть. Пытаясь заснуть, я крутила туда-сюда подушку, чтобы придать ей нужную форму и найти на ней прохладное место. Но заснуть у меня не получалось.

Что было самой лучшей частью моего брака?

Видимо, искать эту часть следует в том периоде, который предшествовал приезду его матери.