2227. Основано на реальных событиях

И, наверное, да, успокаивались мои нервы, раз я принялся размышлять о том, что и опасным своё кольцо в будущем буду хранить. Всё равно я редко позволял себе его носить. На улицу ведь в нём не выйдешь, сразу заметят неположенную вещь. Поэтому разве что тайком, дома, я бы носил его, а это такая малость, что нескоро бы моё здоровье пошатнулось.

Мысль показалась мне приятной настолько, что я смаковал её все последующие спокойные дни. Их было целых пять. Целых пять суток я приходил в себя, с каждым часом ощущая как всё большее облегчение, так и всё большее сожаление, что поддался страху. Мне уже казалось сущей глупостью лишить самого себя своих сокровищ! Я неистово корил себя, даже стал безалаберен настолько, что вознамерился отправиться на чёрный рынок за чем-нибудь новеньким. Да-да, если бы на работе мне не повезло со сверхурочным делом по устранению неполадок в сервере воздухообразующей базы, то так бы оно и было. Я бы пошёл на чёрный рынок и… и кто знает, что бы тогда со мной случилось?

— Мистер Альберт, вам стоит признаться, — сказал следователь, сурово глядя мне прямо в глаза.

Эти одетые в форму люди разбудили меня посреди ночи. Без стука ввалились в квартиру, вытащили меня из кровати и усадили на стул, направив в лицо яркий свет.

— Признаться в чём?

— Что вы не такой добропорядочный гражданин, каким хотите казаться. Где ваш тайник с неположенными вещами?

Взгляд следователя был таков, что вмиг я вспомнил отчего запаниковал в тот самый первый допрос. Вмиг вспомнились мне насмешливые слова Николы Теслы, что я отнюдь не соскочил с крючка, а только-только на него попался. Я ощущал себя как рыба, которую выдернули из привычной для неё глади озера. Я был мелкой серебристой рыбёшкой, которую рыбак уже держал в своей крепкой мозолистой руке.

Каков будет выбор этого человека? Бросит ли он меня в ведро для улова или отпустит обратно в озеро?

«Обратно в озеро? — с тоской и отчаянием пронеслось у меня в голове. — Да какое озеро? Ты влип, Альберт, влип по полной!».

— Хватит просто смотреть на меня. Говорите, мистер Альберт.

— Но… но у меня ничего нет, — промямлил я. — Только разрешённые вещи, ничего больше.

— Зачем вы усложняете себе жизнь? Так ваше поведение может рассматриваться как отягчающее обстоятельство номер семьдесят четыре, а потому перед тем, как послужить на благо общества смертью, — грозно наклонился ко мне следователь. — Так вам предстоит провести в тюрьме в качестве лабораторного испытуемого от трёх до семи лет… Этого вы хотите или сознаетесь, мистер Альберт?

— Я невиновен!

«Я невиновен. Невиновен!» — крутилась в голове мысль. Я старательно сосредоточился на ней, потому что нельзя было дать себе слабину. Они ведь могут выпытать. Вызнать. Выяснить.

— Начать обыск!

Свет от моего лица убрали. Не иначе как для того, чтобы удобнее стало оценивать мой взгляд. Вдруг по нему станет понятно, где расположен тайник? Но я не был новичком в притворстве. Мне было уже около тридцати и больше половины этих лет я изображал из себя робкого нервного типа.

«Но я не такой на самом деле. Я опытный и опасный хищник. Я справлюсь» — постарался уверить себя я.

— Итак, мистер Альберт, — продолжил следователь, — вам двадцать семь лет, но вы не делаете сбережений. Почему?

«Потому что они бессмысленны», — хотелось ответить мне.

Ведь правда, какой смысл в том, чтобы копить? Потратить на всё то, что хочется, заработанное нельзя. Например, я бы с удовольствием начал откладывать деньги на машину, но как? Как, если мне не хотелось менять жильё? А только живя в другом районе можно было бы оправдать перед обществом покупку. Любые траты — это новое внимание к себе. Поэтому делать сбережения для меня являлось табу. В конце концов, не откладывать же на нетрудоспособный возраст, чтобы не отправиться в утилизатор сразу после увольнения? Право, делая выбор между вечной экономией и короткой, но насыщенной жизнью, мне больше нравился второй вариант. Я предпочитал тратить на всё, что только возможно.

Но вслух я плаксиво сказал:

— Мне нравится моя работа, сэр. Я не представляю, как жить без неё. Я не смогу находиться в четырёх стенах, ничего не делая.

— Хороший ответ, но стандартный, — криво улыбнулся следователь. — Ладно, сделаю вид, что я вам верю, мистер Альберт. Верю, что всё заработанное вам приятно тратить на эти апартаменты и продукты питания, — тут его взгляд неприятно скользнул по мне. — Вы необычайно худощавы для человека, покупающего еду на сорок пять единиц лимита.

— Семнадцать из них уходят на проживание, — тихо напомнил я про аренду комнаты и замолчал. В конце концов, мой вес не превышал допустимые пределы, чтобы обвинять меня в чревоугодии, и следователь это понимал, раз за другое взялся.

— А ещё вы ни разу не делали запрос на поиск пары, — сообщил он. — У вас даже нет друзей. Всё ваше общение ограничивается одной-двумя встречами в неделю с доктором. С чем это связано? Вы боитесь впускать в свою жизнь людей, так как что-то скрываете?