2133: Путь (СИ)

Всего пара дней с момента его прибытия в Грайфсвальд, и его пусть не совсем размеренная, но вполне упорядоченная жизнь сделала невероятный поворот, то ли пикируя в пропасть, то ли свернув непонятно куда. Но одно очевидно: возврата назад больше нет и не будет. А вот куда теперь приведет его новый путь — совершенно неясно.

Глава 12

Прямым путем до Зверина можно было добраться часа за два. Но из-за выбранного пути по второстепенным дорогам на дорогу потратили всю ночь. Только на рассвете Никлас наконец увидел большой дорожный щит с приветствием гостей на территории Вольного города Зверин. Кроме этого, объявление — дублированное на интернациональном междусловянском языке, гласило, что впереди находится контрольно-пропускной пункт. Ниже, также на немецком и интере, были прописаны рекомендации — приготовить документы, при прохождении пункта пропуска вести себя предсказуемо и спокойно.

— Как мы… — начал было Никлас, едва прочитав послание на щите.

— Никак, нас не будут досматривать. Просто держись правее и проезжай спокойно по самой крайней полосе, — отреагировала Катрин.

Вскоре дорога расширилась, разветвляясь сразу на десяток проездов. Никлас держался правее и действительно — солдат в серой форме только козырнул, поднимая шлагбаум.

— Как это? — не скрывая интереса спросил Никлас, когда они отъехали от пропускного пункта и машина снова набрала скорость на ровной дороге.

— Номер машины. На первый взгляд обычный общегражданский, но у него две четверки в цифрах. Такие номера используются тайной полицией, нас с ним не остановили бы, даже если бы за рулем сидел гудок как у нашей подруги.

— У тебя есть контакты с тайной полицией?

— Нет. Но номер достать смогла.

— Ясно, — кивнул Никлас.

Для него, выросшего в Африке, номера на машинах были не очень привычны — в А-Зоне больше в ходу опознавательные тактические знаки и расцветки камуфляжной раскраски, говорящие о принадлежности к отрядам. Номера на машинах повсеместно были лишь в некоторых городах, но города Никлас посещал не так уж и часто.

— Теперь нам уже недалеко. Минут десять по прямой, потом въедем в город и вокзал там совсем рядом, я покажу.

— Катрин, — сзади вдруг раздался голос Марши с вернувшимися протяжно-капризными нотками. Судя по тону, проснулась она давно, просто до этого момента не привлекала внимание.

— Слушаю тебя, — развернувшись, села Катрин на сиденье вполоборота.

— Я тебя как-то обидела?

Сейчас, кроме капризных ноток, в голосе Марши Никлас отчетливо услышал напряжение.

— Брось, как ты можешь меня обидеть?

— Я не знаю. Просто мои губы тебе покоя не дают.

Катрин с заметным разочарованием покачала головой и вздохнула показательно, словно намекая на свое отношение к ничтожности обсуждаемой темы. Похоже комментарий про «гудок» она недавно отпустила машинально, не заметив — в чем, судя по виду, себя сейчас корила. Никлас, кстати, сам на это не обратил бы внимания — если бы Марша не задала вопрос.

— Марша, если мои слова обращены не к тебе, без произнесения вслух имя «Марша», просто не обращай внимания. Тебе, уверена, это будет несложно. Вот мне на твои губы не обращать внимания не в пример сложнее. Понимаешь, жизнь — волею судьбы и моего полоумного деда, свела нас вместе и… Вот ты книги читаешь?

— Н-ну… читаю, — замявшись было, вовремя исправилась Марша.

— Молодец. В книгах иногда встречаются самые замысловатые сюжеты, но жизнь это такое дело, что никакой литературе не угнаться. Это я к тому, что в иной ситуации я бы к тебе ближе чем на десяток метров не подошла, чтобы нас вдруг не увидели вместе и не решили, что мы знакомы. Ферштейн?

— Не подходить ко мне в обычной жизни, но ехать со мной в одной машине в наряде шлюхи. Действительно удивительные изгибы судьбы, — задумчиво протянула Марша.

В этот момент Никлас почувствовал к купеческой дочери уважение — несмотря на жесткую отповедь и пару болезненных тычков совсем недавно, она, несмотря на разницу сословий, решила потыкать в Катрин острой палкой аргументов. Ну или она просто тупая — вспомнил Никлас, как губастая уточка недавно назвала его идиотом. К версии о том, что Марша не очень умная, Никласа подтолкнули ее следующие слова:

— Скажи, а твои принципы не пострадали оттого, что ты так спокойно разделась перед незнакомым человеком, при этом…

— При этом что?

Продолжать Марша не стала, что-то невнятно пробормотав. Похоже поняла, что начала движение по лезвию бритвы и притормозила. Но, к удивлению Никласа, Катрин осталась совершенно спокойна. Ни малейших признаков вспышки холодной ярости, случившейся недавно во время переодевания. Сейчас у внучки рейхсграфа даже шрамы кровью не налились. И голос оставался совершенно спокоен, словно она разговаривала с несмышленым ребенком: