2067: Браки заключаются в Петербурге

– Типа того. За нами третий сектор питерской лагуны: бионика, подражание природе, наноплантовые небоскребы-растения, смахивающие на дуб и ель, огурец, кочан капусты, репку – та самую, которую посадил дедка. А перед нами четвертый сектор, здания эпохи космоконструктивизма – они более старые. Глянцевые криволинейные поверхности, напоминающие планеты, кольца вокруг них, даже черные дыры и птолемеевы сферы, геодезики, бакиболы, подражание тому, что представляли писатели-фантасты прошлого века. А в южной части лагуны – самое интересное, словно поднявшиеся из воды терема морского царя – штабы компаний, занимающимся добычей и производством на шельфе.

Они проплывали между корпусами Института Прошлого и Будущего. Сейчас, в вечернем сумраке, они светились голографическим огнями социальной рекламы. И казалось, что прекрасная космонавтка трехсотметрового роста, готовая к терраформированию Марса, сейчас поставит им крупногабаритный сапожок на голову. Не она, так столь же прекрасный трехсотметровый витязь, идущий на бой с рыцарями-разбойниками.

– У меня там предки, в смысле, мать с отцом на Марсе, возле горы Элизий обитают. До терраформирования дело еще не дошло, но наши маленькие друзья – внесенные в почву бактерии и водоросли с нужной программкой в геноме – уже производят кислород и углекислоту, – сказал Никольский Насте, чтобы она немного расслабилась.

– Я тебя, то есть вас, уже где-то видела.

 – Можно Сева, – представился он.

– Точно. Я вас, Сева, видела на стелле покорителей трансмарсианского пространства. Вы там третий с края. Капитан III ранга Никольский… В жизни вы как-то не так смотритесь. По крайней мере, там вы были в штанах.

– Искусство – это не зеркало.

– А я на подводной добывающей платформе работаю в Ледовитом океане. Медсестрой. Там – хорошо, коллектив приятный. Только мне туда уже не вернутся.

И тут она неожиданно расплакалась.

– Я – заражена.

– Современная медицина прекрасно умеет справляться с венерическими заболеваниями.

– Да идите вы, Сева, со своими венерическими заболеваниями – только одно у вас на уме. Вы же видели этих мутантов с воронками прямо в груди. И я стану такой же.

– Не станете. Потому что я их увидел гораздо раньше, чем вы, еще на спутнике Юпитера. Следите за моими губами – я этого не позволю. Но, откровенно говоря, времени у нас немного.

– Никольский, отзовитесь, – проникло прямо в среднее ухо; это включился интракорпоральный трансивер, вмонтированный в его верхнюю челюсть.

– На связи, товарищ контр-адмирал.

– Чем, черт подери, вы занимаетесь?

– Катаюсь на яхте. Прекрасная погода, девушка рядом.

– Вы знаете, что замечено в третьем секторе лагуны?

– Конечно. Я сам первый это и заметил.

– Они появляются и в других районах города.

– Источник этой заразы, морула, находится где-то здесь – на поверхности воды много обрывков гифов. Сейчас у нашего паразита вторая стадия цикла размножения. Важно не допустить следующей, когда появятся половые особи. Конечно, можно ловить и отправлять в карантин тех, кто заражен, попробовать их там лечить с помощью медботов. Но, более всего, необходимо уничтожить источник спорозоитов, морулу. Я нырну и устраню ее.

– Это слишком рискованно. Я пришлю группу спецназа на конвертоплане.

– Присылайте, только я сделаю это сам. И пусть не садятся и не стреляют. Пока я не дам координаты цели.

– Ладно, действуйте.

– Именно это я и хотел услышать.

5. Последний бой

– Нырять без всякой подготовки? Этому вас учат в космофлоте? Вы что там совсем дурные? И без снаряжения? И без напарника?

– Настя, у меня модифицированные легкие для жидкостного дыхания. Так что надо просто прыгнуть в воду и сразу вдохнуть как можно сильнее. Так что пока-пока…

– Э, погоди, что сейчас ты сделал?

– Напоследок поцеловал девушку сорок второго размера по имени Настя, ну и попросил заодно: посиди пока тут.

– Во-первых, целоваться надо не так.

И она показала как. Никольский чуть не задохнулся. Это где она так научилась? Неужели на китовой ферме?

Но вот он уже в воде, резко втянул воду, тридцать секунд крайне неприятных ощущений. И можно погружаться. Пять метров, десять. Под водой небоскребы питерской лагуны еще больше напоминали мангровые заросли. Оптико-электронный детектор пистолета давал слегка контрастную картинку. Когда Никольский стал уже замерзать, то заметил «кляксу» с отрицательной температурой.

Шар с отростками, помпон, похожий на тот, который он видел в атмосфере Юпитера. Та самая морула. Где-то на три метра диаметром, с несколькими пучками щупальцев, смахивающих на кривые лучики фиолетового света. Сквозь кутикулу и полупрозрачную эндоплазму видна сеть трубок. А еще кольца, выделяющиеся более темным цветом.

И на глазах морула затряслась, начала выдавливать из себя эти кольца – на выходе они напоминали уже коконы. Один за другим, они поднимались вверх зеленоватыми огоньками, потом начинали свое движение к городу.

Ну, всё, он засек цель. Пора подняться наверх и передать ее координаты спецназовцам.