_2017_10_18_09_57_03_451

– Страстный любитель интриг и женщин. Приживший бастарда-девочку. Обрекший на изгнание своего старшего сына. Не гнушавшийся никакими средствами для достижения своих целей, – принц Тигверд посмотрел на отца.

– Фанатично преданный своей семье и своей стране, – возразил сыну правитель. – Он остановил, пожалуй, самую страшную гражданскую войну в истории империи. Присоединил – кстати, мирным путем, без военной экспансии, Западные и Южные земли.

Принц Тигверд сделал вид, что в костер срочно нужно подбросить пару веток.

– И, кстати, на счет старшего сына я с тобой не согласен, – продолжил император. – Никто толком не знает, почему он не остался в империи.

– Еще скажите, что из-за любви к женщине из чужого мира! – костер вспыхнул, отразившись в черных глазах огненного мага.

– Что бы ты сделал, Ричард, если бы Веронике невозможно было бы оставаться в империи? Вообще, в нашем мире. Если бы она угасала здесь…

Принц Тигверд нахмурился и промолчал.

– Я до сих пор ищу их среди существующих миров… Но ведь где-то же есть оно, место, где осели потомки старшего сына императора? – тихо, обращаясь скорее к самому себе, проговорил император.

Повисло молчание. Я была поражена сегодняшним днем – слишком много стереотипов рухнули.

– Это случилось, когда Империей правили Роттервики, – продолжил его величество. – Молодой Тигверд и младшая дочь герцога Морана. Страсть. Оба молоды, красивы. Одного круга. Казалось, дело движется к свадьбе. Однако злые языки утверждали, что Тигверд и не собирался жениться на Лили Моран – старого герцога он откровенно недолюбливал. Тем не менее – их бурный роман дал…результат, и когда девушка сообщила своему возлюбленному о своей беременности…

– Он…отверг ее? – я не выдержала и перебила императора.

– Можно сказать и так.

– У него появилась другая?

– Нет. Скорее юноша объяснил, что слишком занят. Как раз в это время при дворе Империи было неспокойно, и мой предок… Тигверд и Роттервик были друзьями. Вместе они решили вывести заговорщиков на чистую воду, затеяли интригу. Но… Их переиграли. Император погиб, и в стране началась гражданская война.

– А Лили? – я слушала, изо всех сил вцепившись в рыжую шерстку Чуфи, и не понимала, что со мной происходит.

С каждым новым словом императора сердце стучало быстрей. Ладони вспотели, душа замерла. Стихии…Что со мной?

– После разговора с Тигвердом она не стала возвращаться в дом отца и сообщать всем о своем позоре. Лили сбежала. В детстве у нее была гувернантка, которая жила где-то в лесах северной провинции.

– Странный выбор для гувернантки, – пробормотал милорд Швангау. Я посмотрела на него недовольно – он мог отвлечь императора от сказки. Но Фредерик Тигверд кивнул и продолжил рассказ.

– Должен признать, мой предок был самым обычным избалованным аристократом. Но за год, после гибели императора и резни в Роттервике… он очень переменился. Юноша был уверен, что его возлюбленная погибла. И не просто, а по его собственной вине. Ведь это он отправил беременную девушку в столицу, где род Моранов был истреблен.

Ричард предложил всем ароматный чай с листьями бервалета и лимарры. Чуфи что-то ела из рук его величества. Кажется, кусочек печеного картофеля. А я ждала продолжения истории. Так, как будто она касалась меня лично!

– Тигверд отправился на свои земли, в Северную провинцию. Он собирал сторонников. И однажды нашел в лесу ту, что считал погибшей. В маленьком домике – у женщины с огненно-рыжими волосами.

– Кто она? – почти закричала я.

– Когда у Моранов родилась третья девочка, никто не верил, что ребенок будет жить. Я не знаю, в чем там было дело, но целители все, как один, лишь разводили руками. И тогда мать Лили, Феррида Миллиган, исчезла вместе с ребенком и своим отцом, достаточно известным в то время путешественником. Где-то в библиотеке, кажется, даже хранятся его записки. Вернулись они дня через три с живой, но все еще очень слабенькой девочкой и молодой женщиной с ярко-рыжими волосами. Никто не знает, где они были. Легенда рода Моранов гласит, что Лили вылечила змея гувернантки. Будто та поила младенца змеиным молоком.

– Ваше величество! При всем моем уважении… Это не более, чем легенда, – герцог Моран прикрыл ладонью глаза.

– Тем не менее, мы с вами нашли семейный портрет, где рыжеволосая гувернантка, что держит за руку маленькую девочку, младшую Моран, изображена со змеей на шее!

– Уверен, что портрет сделан позже, по воспоминаниям, и эта деталь – не более чем фантазия художника. Мораны любят фамильные легенды, оберегают их и хранят, – улыбнулся ректор.

– Вот и посмотрим, – развел руками император, – главное, тем не менее, не это. А то, что именно от Лили Моран остался очень занятный артефакт – дудочка в деревянной резной шкатулке с изображением змеи. Жаль, что в воспоминаниях об артефакте практически ни слова. Ни у Моранов, ни у Тигвердов. Однако и у тех, и у других фигурируют упоминания о змеях и рыжеволосой женщине. Что-то вроде пророчества о том, что только женщина с рыжими волосами сможет взять эту дудочку и спасти Империю.