_2017_02_20_12_04_40_461

- Зачем? - полюбопытствовал Тин-Тивилир.

- Эх, мужики, - вздохнула женщина. - Что люди, что эльфы. Одинокая она потому что. А дитё - это и радость, и утешение. Только, думаю я, поторопилась она. Молодая ведь совсем, глядишь еще кого и встретила бы. Но если он не дурак будет, то и с дитем возьмет…

Люди всегда удивляли Ромара своей способностью между делом говорить нужные вещи. Но все же Лара, когда заметил, что после завтрака тот куда-то собирается, попытался остановить.

- Поговори с Эн-Ферро. Эта женщина сказала правильно, но Лайс занает все наверняка.

- Эта женщина тут ни при чем, Ром. Я еще ночью все решил. А ее слова - лишний знак. К Лайсу я потом пойду. Обязательно. Только хочу сразу знать, зачем пойду - здороваться или прощаться.

Орк смотрел в окно, как он идет по улице, надвинув на лицо капюшон, а когда Сумрак скрылся из виду, обернулся к тэвку.

- А что ты об этом скажешь, демон?

- Не называй меня демоном, - насупился Тин-Тивилир. - Скажу, что нельзя ничего говорить наверняка. Она же тана. А я не знаю, сколько времени таны носят своих детей. Может быть, это его ребенок…

- Что?! - забыв о том, что саатарец может ответить, Убийца схватил его за грудки и оторвал от пола. - Почему ты ему не сказал?

- Он не спрашивал. Ты спросил, я сказал.

Ромар отпустил тэвка и выглянул в окно. Поздно - наверняка он уже на месте и вот-вот позвонит в дверь ее дома.

- Знаешь, демон. Ты в чем-то прав. В моей жизни была сотня историй про войны и сражения, но эта одна стоит куда больше. Только когда она закончится, я снова отправлюсь на какую-нибудь войну… отдохнуть.

***

Лар… Нет - Иоллар остановился у калитки, решительно отворил ее и твердым, уверенным шагом осужденного на смерть поднялся на крыльцо-эшафот. Дважды дернул за шнурок звонка. Не отступать, никогда больше.

Дверь ему открыла лафия. Долго вглядывалась в лицо, словно могла рассмотреть что-то под туманной маской, но в дом пустила.

- Чародейки еще нет. У нее уроки в Школе. Но вы можете подождать ее в гостиной.

- А скоро она придет?

Майла задумалась, после подошла к большим напольным часам и ткнула пальчиком в циферблат:

- Я забыла, сколько это будет времени, но эта стрелка будет тут, а эта - тут или тут.

- Еще полчаса или час, - понял он. - Совсем скоро.

- Да. И мне нужно закончить с обедом.

- Ты готовишь? - поразился Сумрак.

- Да. Чародейка говорит, что у меня хорошо получается. Сейчас я варю борч. Это такой суп со свеклой и томатами. Туда еще кладут капусту, морковку, сладкий перец… Вы знаете, какой дорогой сейчас сладкий перец? - она была похожа на маленькую девочку, которая очень хочет казаться взрослой. Или на нежить, которой хочется выглядеть человеком.

- Борщ. Это называется борщ.

- Да, наверное. И мне нужно успеть его сварить, пока моя чародейка не вернулась. Иначе она опять не пообедает.

- Да-да, конечно. Я подожду ее тут, а ты… вы идите, тэсс. Гелана, да?

- Да, - обрадовалась она тому, что он вспомнил имя. - Гелана - правда, красиво?

- Очень.

- Я пойду, а вы сидите тут. Можете съесть яблоко или печенье. Только не ходите в комнату чародейки, хорошо? Это наверху, вторая дверь от лестницы. Туда нельзя ходить…

Вторая дверь от лестницы. Если бы она не сказала, он наверняка просидел бы все это время в гостиной и даже не подумал бы бродить по дому. Но она сказала. Он сделал все, что она сказала: съел яблоко, потом - печенье. А затем поднялся на второй этаж.

Дверь была не заперта, открылась легко, даже не скрипнула. Иоллар входил в эту комнату как в святилище: тут она спит, в этом шкафу висят ее платья, а перед этим зеркалом она причесывает волосы… И зачем она только их обрезала? Письменный стол… в спальне, странно. И книжные полки. Значит, она и работает здесь. А вот… Он решил, что ему показалось, но это, действительно, была прялка. Стояла в уголке, недалеко от постели. Зачем ей прялка? И только потом дошло: это же та самая! А на полке - лютня. К стене над столом пришпилен рисунок.

А когда увидел на крышке бюро голубую чашку, всю в трещинках и капельках клея, в глазах защипало. Сморгнул, шумно выдохнул, но не удержался, чтобы не подойти. Аккуратно взял чашку в руки, бережно провел пальцем по трещинкам…

- Нет! Поставьте!

Он вздрогнул, а проклятая чашка, которую боялся сжать лишний раз, выскользнула из рук и со звоном упала на пол. Опять.

- Вы… О, нет! Как? Что вы тут?..

Она подошла, но не к нему - его она просто отодвинула с дороги и, придерживая живот, опустилась на колени перед кучкой осколков.

- Ну, зачем? Зачем вы…

Он слышал слезы в ее голосе, видел, как вздрагивают плечи… И терпеть это было выше его сил. Все представлялось совсем не так, он готовил абсолютно другие слова для нее, но когда тихий плач должен был вот-вот перейти в безутешные рыдания, просто присел позади нее на корточки и обнял за плечи, прижимая к своей груди.

- Не плачь, не надо. Это всего лишь чашка. Но если ты захочешь, я склею ее для тебя… снова…