_2014_10_07_09_17_46_052

рога широким изгибом поворачивала к реке. Там только что мягко

спустилась с холма и быстро приближалась к дому знакомая ма-

шина. Внизу он увидел Виолу, улыбнулся и снова посмотрел на ма-

шину. Удивительный момент, когда в поле зрения двое, но в то же

время ты почти совсем их не видишь. Разглядеть выражение их

* У. Шекспир. Сонет 105. (пер. С. Маршака)412

ЧАСТЬ III. ГЛАВА IX

глаз, их лиц невозможно. Но ты знаешь, что сейчас они думают

друг о друге. Знаешь, что волнует их. Ты наблюдаешь момент, ко-

торый им задумала их жизнь, который, по большому счету, только

судьба и видит, но тут вдруг тебе по непонятной причине выпала

честь стать наблюдателем наравне с ней. Тихим, безмолвным, лю-

бящим, надежным, молчаливым. Сохранить этот миг в душе —

только это ты и можешь. Сохранить. Сохранить этот миг.

— Джим!

Этот жест зазвучал над головой высоким, ясным, стремитель-

ным форте, когда она бежала к нему, раскинув и вытянув руки, ла-

донями вверх, словно она не только тянулась, но и указывала ими

всему простору вокруг «Это он! Это ты! Ты вернулся! Вернулся

домой!»

Этот жест стал главной фразой и темой симфонии «Ля Фениче».

Из дневника Виолы Эджерли

Вечером, после ужина, а точнее говоря, уже ночью, когда всё об-

судили, отсмеялись и разошлись, Джим взял меня за руку и провел

на лужайку перед домом, где еще десять минут назад мы, можно

сказать, на ощупь, ради смеха в темноте во что-то доигрывали.

Там до нас не дотягивались длинные полосы света из окон.

Джим притянул меня за руку так, что я уткнулась носом ему в грудь.

Он мягко обнял меня, и мы, прижимаясь друг к другу, медленно

закружились, покачиваясь на волнах травы.

— Мы давно танцевали под звездами?

— Если считать с 1597 года…

Он улыбнулся.

— Это мы можем.

— Год? Наверное, год?

— Непростительное легкомыслие.

Сверху раздался звук открывшегося окна. На самом верху в окне

Тима горел свет. Его узкий силуэт казался совсем мальчишеским.

— Вам сыграть?

Он сказал тихо, но так, чтобы мы его услышали. Филигранная

точность передачи звука.

— Тим, кто-то до нас танцевал под твой аккомпанемент? — спро-

сил Джим.

— Вряд ли.

413

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

Он заиграл дуэт «Мы вместе» из комедии «Много шума из

ничего» в постановке Национального театра: «Как Шекспир

и стихи, как перчатка и рука, как птицы одного полета — мы вме-

сте». Что еще он мог нам подарить?

Я заметила зарево далеко над лесом.

— Что там светится?

— Лондон.

— Так близко?

— Просто он очень яркий. Послушай, давай-ка уедем отсюда вдвоем.

— В Бристоль?

— Да.

— Я прислонилась к его плечу: «Вчетвером».

— Нет, вдвоем, оставим всех МафЭнФоЛиТимов здесь, а сами

сбежим…

— Вчетвером, Джим. Оставим всех МафЭнФоЛиТимов здесь, а сами сбежим…

— Да нет, вдвоем, без Уилла и Сью.

— Вчетвером, без Уилла и Сью.

Он замер.

— Слава Богу, Джим! У тебя семь пядей в твоем… лбу…

— Не может быть…

— Может. С нами — может.

Я ждала двойню.

— Прочти что-нибудь, — прошептал Джим, закрывая глаза.

Я прочла.

Видишь? — Смотри и не спи! —

В городе звезды горят.

И, по стеклу наследив,

Тает фонарь января.

Ночь, как вселенной плечо.

Дремлет. Как голубь в гнезде.

Стало дышать горячо.

Мир потянулся к звезде.

Потусторонних телес

Вес обратится во прах.

414

ЧАСТЬ III. ГЛАВА IX

Овен в огне и Телец

Канули в нильских песках.

Озеро рыб золотых —

Зерна пшеницы в воде.

На побережье затих

Город Завета во мгле.

Помни, чтоб сон превозмочь —

Зимний не долог удел —

Мир — Вифлеемская ночь,

Мир — Елеонский предел.

415

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

Глава X

Сегодня все проснулось в снегу: разноцветные деревья, зеленый

газон, хризантемы, словно припудренные и засахаренные, вода

под кусками прозрачного льда, напоминающая колу со льдом, листья слив и яблонь, которые, нежно постукивая, осыпались

сквозь засыпающие ветви, черепица, дышащая паром под солн-

цем, уже обдающим всю заморозь горячими лучами.

Что может быть приятнее удовольствия пройти по стынущим

и отогревающимся полям, покрытым хрупкой и ломкой корочкой

с треском крошащегося инея. Надышавшись холодным чистым

воздухом, наслушавшись его звенящей тишины и будто омолодив

кожу шокирующей смесью солнца и льда так, что на скулах по-

явился осенний яблочный румянец, мы вернулись домой.

Город затих, все разъехались,

Смолкли, отложены встречи,

Дома еще не натешились

На неразмеченный вечер.

Босиком, в серых льняных штанах, в моей любимой ковбойке

Джима я сижу за письменным столом в библиотеке. За окном —

перламутровая дымка раннего декабря. В доме тепло. Джим пря-