2012. Танго для Кали

Когда через неделю они встретились вновь, Таня с огорчением сообщила, что не смогла одолеть за это время более трёх наименований — это были труды по истории. Старичок поинтересовался, какие именно книги она прочла, после чего следующий час она чувствовала себя студенткой перед придирчивым экзаменатором.

— Мисс проделала большую работу, — наконец сказал старичок. — Сейчас я хотел бы показать ей, с чем ей придётся работать.

Они прошли в соседнее помещение, и у Wilkes разбежались глаза — она решила, что попала в частный музей. Здесь было именное оружие, украшения, цену которым она даже не рискнула бы предположить, а также странная посуда и совсем непонятные предметы.

— Вот это, — старичок подвёл её к одной из сияющих бриллиантами диадем, — подлинная венчальная диадема Маргарет Кемпбелл герцогини Дуглас. — Вот это, — он развернулся направо и показал на невзрачное медное колечко на шёлковой подушке, — охотничье кольцо Роберта Брюса, того самого, что поднял восстание против англичан. Понимаете?

— Да, — сказала Татьяна, хотя не понимала ровным счётом ничего.

— А вон там, — он небрежным жестом махнул в сторону великолепного колье на многие сотни тысяч долларов, — подделка.

— Это же настоящие камни! — удивилась Татьяна.

— Камни настоящие, история фальшивая. У Кетрин Луизы Марлей, первой жены Джона Джеймса, седьмого герцога Роберта, не могло быть колье работы Веллендорфа. Вот почему я хочу, чтобы мои сотрудники свободно ориентировались в истории королевства — им придётся консультировать покупателей, а также производить первую оценку поступающего товара. Антиквар обязан быть образованным, или он прогорит. — Он неожиданно улыбнулся и предложил Татьяне пройти в кабинет. — Вы мне подходите, ваш староанглийский — несомненный и очень весомый плюс. Но вам придётся очень основательно и очень быстро учиться. Вы готовы?

— Да. — Таня была готова учиться, более того, увидев, с чем ей придётся работать на самом деле, она была готова перерыть все библиотеки Англии, лишь бы узнать об истории этих удивительных вещей. Они её очаровали мгновенно и навсегда.

— Мы — Нечто. — Антон судорожно втянул воздух, отстучав эти слова, и снова застыл над экраном, пытаясь на самом деле вместить в себя их смысл. Смысла много, смыслом наполнено всё, а вот его мало, он раздаётся под напором этого смысла, распространяется вширь и ввысь, истончается и вот-вот лопнет. Мозг едва не взрывался, предохранители, хранящие его от перегрузок, оплавились и трещали, нейроны коротило, и между ними пролетали целые молнии. Антон одновременно чувствовал себя жалкой тварью на грани смерти и всей Вселенной, во всех её измерениях и временах. Вселенная не замечала попискивающей коробочки в своей глубине, жалкая тварь вцепилась в неё, как в соломинку на воде Стикса.

— Как это? — пискнула коробочка.

— Сложи всё, что мы теперь знаем.

— И что будет?

— И поймёшь.

— Что именно? Говори!

— Не буду. По аське долго. — Антон сейчас не был способен к построению длинных и связных фраз. Ему с трудом давалось даже такое общение. — Потом. Разбирайся сама.

— Мне страшно! У меня не получается всё сложить. Скажи главное!

— Главное: либо он проявится в нас, либо мы умрём!

— Проявится, как в Калиостро? — Матрёне нужно было опереться на что-то знакомое.

— Мы и есть Калиостро! И Лоренца! Понимаешь?! Мы — все!

— Тогда понятно, почему за нами такая охота. Он проявится, когда мы сольёмся. Может, в Храме.

— К чёрту батареи, мы не успеем.

Нужно проводить ритуал, несмотря ни на что, ни на какие препятствия. Любой ценой, как настойчиво объяснял им Седой. На счету каждая минута и каждый шаг.

— Или нас шиза накрыла совсем и уже не лечится. Хорошо, что сразу двоих. Или… Антон… или мы только что поняли суть всего! — Вот теперь и её тоже прошибло.

— Меня трясёт, честно.

Чёрный сполз со стула и притиснулся к батарее, стараясь унять дрожь рядом с её горячим боком.

— Поняли Абсолют. Меня тоже трясёт сейчас. А ведь как мы долго были рядом и всё же… Седой прямо уже говорил! Про слияние, про штамп.

— Чёрная Мать!

Каждое слово становилось открытием, поворачивалось незаметной до этого гранью, и все слова были об одном. Всё, что они видели, делали, думали, всё неизбежно вело их к этому дню и к этому пониманию. Всё, что Чёрный сделал за всю свою не очень долгую жизнь, было всего лишь предисловием к этому часу. Всё, что занимало его ум, теперь встало на свои места и получило объяснение. Вопросов нет, загадок нет, путь неизбежен.

— Да! Я — Мать, ты — Чёрный, а вместе — Чёрная Мать — Кали! Чёрт, мысли путаются.

— Трансформация потому что. Вот-вот накроет.

— Мне воздуха не хватает!

— Все действия всех игроков понятны. Всё, точка.

Точка, полная точка. Финал. Теперь нужно всего лишь чётко доиграть партию, не сбиться, не совершить лишних движений. Всё просто, как танец. И всё невероятно, как танец.

— Да. Абсолютно всех. И да, либо сольёмся, либо смерть.

— Матрёш, меня паника накрывает. Надо сливаться. И срываться надо, немедленно!

— У нас мысли не наши стали проявляться? Может, поэтому мы так быстро дошли?

— Может, он уже наполовину в нас?