2012. Танго для Кали

Первый выстрел Матрёша не осознала — что-то громко грохнуло, и от забора впереди неё полетели бетонные крошки. После второго она упала на шею лошади, вцепилась в гриву и отчаянно замолотила пятками по бокам. Они рванули в галоп. Вслед ударила автоматная очередь, но они уже поворачивали за угол, и Матрёна всё ещё каким-то чудом висела на лошадиной спине.

Она не разгибалась и не разжимала побелевшие пальцы, пока промзона не кончилась. Вокруг снова возвышались сплошные стены домов, но теперь это были дома восемнадцатого — девятнадцатого веков, эклектика, редкий классицизм, в одном месте попался особняк, выстроенный в стилизованном барокко, с фигурами, масками и завитушками.

— Ничего себе! — Лошадь сама сменила галоп на рысь, девушка сумела выпрямиться. — Ты не говорил, что в меня будут стрелять!

— Любое действие встречает противодействие, — рассудительно заметил Седой.

— Меня здесь могут убить?

— Нам бы не хотелось, чтобы это случилось.

— Но я же Кали!

— А ты помнила об этом, когда в нас стреляли?

— Нет. — Она потупилась. — Седой… — Она смущённо взглянула на своего спутника. — Нам обязательно ехать на лошади? Здесь не бывает машин? Я же свалюсь…

— Машины есть, но мало. Здесь чётко поставленное условие — проскакать. Только так можно отменить программу.

— А пистолеты в ней разве указаны?

— Ты можешь встретить лишь то, что для тебя существует. Если бы мы жили в десятом веке, в нас летели бы стрелы, если бы здесь был Чёрный, возможно, он встретил бы враждебное заклинание.

— Значит, Чёрному — заклинание, а мне пулю, да?!

— Видимо, реальность огнестрельного оружия для тебя выше, чем магических действий.

Матрёна обиженно фыркнула, но промолчала, возразить было нечего.

— Если бы в твоём мире обычными были драконы, — продолжил Седой, — возможно, тебе пришлось бы ехать на нём. Или харги.

— Уж лучше лошадь! — Она легонько погладила тёплую белую шею.

Улицы заполнялись народом, появились встречные всадники, проехал даже автомобиль — древняя марка отечественного автопрома, то ли ЗИС, то ли сама «чайка». Матрёна приободрилась, рассуждая, что в людном месте стрельбу затевать не станут. Впереди показалась полоска реки, они повернули к мосту. На въезде на мост была выстроена баррикада.

Похоже, баррикаду устраивали на скорую руку, она получилась не слишком высокой, сложенной из сваленных в кучу ящиков, пары каменных плит, каких-то шпал и досок, в которых блестели вырванные вместе с ними гвозди. За сооружением пряталось несколько тёмных фигур.

— Нам туда, — невозмутимо произнёс Седой.

Словно в ответ на его слова из-за баррикады стрельнули. Матрёна вздрогнула и побледнела, потом гордо выпрямилась в седле.

— Я Кали!

Она сжала зубы и направила лошадь к середине преграды. Понятливое животное разогналось, и само совершило прыжок. Девушка судорожно сжимала ногами бока лошади, а руками луку седла. Она увидела, как ушла вниз мостовая, потом промелькнул верх постройки, врассыпную бросилось несколько человек. Потом они приземлились, Матрёша едва не вылетела из седла от толчка, но перехватилась поудобнее и снова застучала пятками. Седой не отставал, он ещё успел обернуться и несколько раз пальнуть назад. Беспорядочная ружейная трескотня позади им уже не вредила, они стремительно спускались с моста.

— Нам ещё далеко? — Девушку немного потряхивало, скорее от нервного напряжения, чем от настоящего страха.

— Нет. Видишь слева вокзал?

— Да.

— За него, потом будет оружейный завод, и всё. Дальше немного новостроек, они неважны.

— Нас встретят пушками? — Она попробовала пошутить, вышло невесело.

— Увидим. — Седой на скаку перезаряжал пистолет.

— Я Кали! — как заклинание повторила Матрёна. — Никто не смеет встать на моём пути!

Она решительно направилась мимо вокзала и не видела, как Седой усмехнулся и убрал оружие.

Их встретили. Только не пушками, как предположила Матрёна. Там, где заканчивался заводской забор, улицу перегородила толпа. Когда они приблизились, им навстречу полетели цветы, ленточки серпантина и радостные восклицания.

— Ты молодец! — скупо похвалил Седой. — А теперь пора собираться в Храм, свита готова.

— В Храм? — Девушка с ужасом оглядела своё запылённое и измятое некогда белое платьице, непонятно, как и в чём, извоженные босоножки, попробовала пригладить растрепавшиеся перепутанные волосы. — В таком виде?!

— Не боись! Сейчас начинается самая приятная часть процедуры. Прошу! — Он соскочил с седла и картинно протянул руку спутнице. — Предлагаю посетить городскую Академию Красоты.

«Однако Тантра ничего не объясняет, она только даёт метод, чтобы нечто постичь через переживание и осознание… Получается, что у науки может быть три пути. Один — через голову — это наука, которую все знают. Второй — через сердце, третий — через живот… Так что можно опираться на свой опыт и… из систем стоит иногда вырываться, потому что мир и жизнь за их пределами имеют особенный, ранее неизведанный вкус…» — это было всё, что он успел подумать.