2009_11(610)

Так, помянутая Дашкова говорит: «Сложно представить, что эсеры, которые устраивали блестящие (так и сказала мастер слова. - В.Б.) покушения, на этот раз выбрали это несчастное создание - Каплан». Для неё «сложно», однако дальше мы слышим, что это несчастное создание «оказалось идеальной фигурой» для такого дела. Вот так нестыковочка!

Дальше: Лавров говорит, что найден был револьвер, а та же мадам, его коллега и единомышленница, уверяет, что маузер. Кто-то ещё из вас называет браунинг. Чему верить? Оружие преступления - не пустяк.

Далее приводятся воспоминания Василия Новикова, очевидца события. По его словам, он видел, как Фанни Каплан отделилась от хлынувшей из ворот завода толпы, «остановилась у фонаря, достала из портфеля папиросу и закурила». Нам говорят: «Очень странно! Человек совершил преступление, а потом, закурив, спокойно ожидал своего ареста». Из чего видно, что ожидал? Наоборот, внешнее спокойствие могло быть сознательно выбрано на фоне общего смятения как форма маскировки. Возможно и другое: она закурила, желая именно справиться с волнением. И потом, Новиков говорит о фонаре, возле которого Каплан стояла, о портфеле у неё в руках, а у профессора Лаврова - не фонарь, а дерево, не портфель, а ридикюль да ещё зонтик. Как же так?

Кроме того, как мы слышали от Пушкова в начале, никакого следствия вообще не было: схватили невинную крошку и шлёпнули. Но потом его же собратья по истреблению темных пятен истории рассказывают, что были допросы, даже проводился следственный эксперимент, и назван «один из следователей Петерс». А он был вовсе не следователь, это хорошо известный по истории того времени заместитель Дзержинского. Профессора и этого не знают! Запомните, господа: Яков Христофорович Петерс, заместитель. Могу также сообщить, что до сих пор в надёжном месте хранится «Следственное дело по обвинению Фанни Ефимовны Каплан в покушении на жизнь В.И. Ленина». В каком месте? А вы переведите в фонд помощи жертвам вашей полоумной передачи хотя бы тысячу долларов, тогда скажу. Ведь теперь всё за деньги!

Так вот, Петерс и допрашивал первым. Потом - нарком юстиции Д. Курский. После - опять Петерс. И наконец, Н. Скрыпник, завотделом ЧК. Четыре допроса! И какие фигуры! И каждый раз Каплан признавалась в покушении.

А вы хотели бы ещё и открытый процесс с приглашением иностранной прессы? Трудно сказать, почему не было суда. Вполне возможно, чтобы не вызвать антиеврейскую вспышку. Ведь Богров, смертельно ранивший Столыпина, и главные организаторы убийства царской семьи Юровский и Голощёкин, и Блюмкин, застреливший немецкого посла Мирбаха, и Канегиссер, убивший Урицкого, и вот теперь Каплан - все исполнители этих самых громких покушений того времени на столь важных лиц от главы царского правительства до главы Советского правительства - были евреями. Так что Каплан могла сыграть роль опасной капли, переполнившей чашу и сторонников Ленина, затосковавших о царском времени.

ЧТО СКАЖЕТ ЛАВРОВ УЖЕ ПАДАЯ?

Ещё и такое поведал гаврик профессор: «Ленин, уже падая (!) после ранения, спросил: «Его поймали?» Кого - его? Мужчину? Кого имел в виду Ильич?» Вы подумайте: в самый момент падения! Может быть, кто-то впрямь изобразил дело так, но ты же на то и профессор, учёная голова, чтобы соображать. Ну, мыслимое ли дело, чтобы человек, получив две пули и, вполне возможно, ожидая ещё неизвестно сколько, падая на землю, успел и был в состоянии поинтересоваться, кто это в меня пульнул? Страшно любопытно, да? И ведь падение-то мгновенное дело. Но любой дурак понимает, что задержание преступника требует несколько больше, чем две-три секунды. Мало того, профессор допускает, что, не соображая этого, Ленин однако же «имел в виду» какого-то мужчину, а вовсе не крошку Фанни, и это доказывает её непричастность. Вот если бы, падая, он крикнул: «Я знаю, кто стрелял, это негодяйка Каплан! У неё десятизарядный маузер образца 1896 года. Хватайте, вяжите мерзавку!» - тогда было бы всё ясно. Но ведь Ильич так не крикнул, следовательно, и это доказывает, что крошка неповинна.