2000, Осколки

- Это они меня во все это втянули! Это все их вина, а не моя! - Он с несчастным видом обвел взглядом своих внимательных слушателей. - Я не виноват! Это они все придумали.

Гикори никто не поверил. Ведь именно он доносил обо всем, что я делал. Именно он «закладывал» меня Розе.

- Так где же кассета? - осведомился Джордж Лоусон-Янг.

- Не знаю, - ответил Гикори. - Роза говорила, что она должна быть в доме Стакли или Логана, но я несколько часов подряд просидел, просматривая эти гадские скачки и инструкции по стеклодувному делу, и ни одной медицинской кассеты там не оказалось, это я вам точно говорю.

Я ему поверил. «В противном случае, - печально подумал я, - я был бы избавлен от нескольких избиений и Зануда Пол мог бы по-прежнему спокойно изображать из себя бродягу…»

Вошел санитар и сказал, что пора везти Гикори в больницу, лечить ему ухо. Старший полицейский офицер Шепед очнулся и вернулся к своим обязанностям - принялся арестовывать Гикори.

- Вы не обязаны говорить ничего, что может повредить вашим интересам…

- Да поздно уж, блин! - огрызнулся Гикори и ушел к «Скорой» в сопровождении санитара и полицейского в белом комбинезоне.

Теперь Шепед обратил внимание на доктора Форса-Краснобородого, который все это время только молчал и слушал.

- Доктор Форс, - самым официальным тоном произнес Шепед, - можете ли вы сообщить нам какие-либо сведения о местонахождении видеокассеты, на которой содержатся результаты медицинских исследований, похищенные у присутствующего здесь профессора?

Форс ничего не ответил. Похоже, доктор вынес хотя бы один урок из нашей беседы под елями в Линтоне.

- Ну же, Адам, отвечайте! - вмешался профессор. Судя по всему, он еще сохранял какие-то дружеские чувства к этому человеку, капавшему кровью с бороды на мой гладкий кирпичный пол.

Форс пренебрежительно глянул на профессора и снова ничего не ответил.

Его, в свою очередь, взяли под арест и увели накладывать швы и снимать отпечатки пальцев. - Вы не обязаны говорить ничего… А он ничего и не говорил.

Толпа в галерее, мастерской и магазине постепенно начала редеть. Приехал представитель коронера, чтобы проследить за транспортировкой тела Пола в местный морг. Прочие полицейские на время прервали свою работу и выпрямились, провожая взглядом печальную процессию, которая несла свою почитаемую и ценную ношу к выходу. У меня в глазах стояли слезы, у полицейских тоже. Пол был не только хорошим полицейским, но и просто хорошим человеком.

Сделали еще несколько фотографий, собрали еще несколько вещественных доказательств. Протянули бело-голубую ленточку с надписью «Проход воспрещен», заперли двери и поставили дежурного, вежливо выставили нас с профессором на улицу, под печальный серенький дождик.

Старший полицейский офицер снова попросил меня пройти с ним в участок, чтобы дать показания, хотя теперь его тон был несколько любезнее. Я согласился, но попросил разрешения зайти сперва в «Дракон Вичвуда» и выпить чашку чаю. Я посмотрел на часы. Как ни странно, все еще было утро. По моим ощущениям, должно было быть уже где-то ближе к вечеру.

Все они были в холле, предназначенном для жителей гостиницы. Бомбошка и ее четверо детей сидели бок о бок на широком диване, расположившись лесенкой, от самого большого к самому маленькому. Ребятам купили кока-колы, и на кофейном столике стояло несколько пустых бутылочек с соломинками. Мэриголд утонула в глубоком мягком кресле. Рядом, на подлокотнике, пристроился Уортингтон. Глядя, как Мэриголд вцепилась в руку Уортингтона, я вспомнил его предостережения насчет липучки для мух. Впрочем, Уортингтон, похоже, не возражал.

Драконица разлила чай по большим сувенирным кружкам с надписью «Миллениум» и сообщила, что Памела Джейн все еще в шоковом состоянии и что полицейский врач дал ей таблетку и отправил наверх, в постель.

Виктор стоял у окна, не в силах отвести глаза от расположенного напротив «Стекла Логана». Я взял свою кружку с чаем и присоединился к нему.

Виктор, не поворачивая головы, спросил:

- Видимо, мою тетю Розу теперь посадят надолго?

- Да, - сказал я. - Очень надолго. Наверно, на всю жизнь. Либо в тюрьму, либо в надежную психушку. Человека, который убил полицейского, на поруки вряд ли выпустят.

Виктор еще немного помолчал, потом обернулся и посмотрел мне в глаза.

- Это хорошо. Значит, у нас с мамой появится шанс.

Я отошел от окна и вывел Бомбошку в коридор. Мне нужно было, чтобы она оказала мне одну услугу. Бомбошка сказала: «Пожалуйста!» - и пошла к телефону-автомату, расположенному под лестницей.

Я вернулся в холл, допил чай. Вскоре вернулась Бомбошка, кивнула мне и улыбнулась.

Я обдумывал события сегодняшнего утра. Могло ли быть иначе?