2000 №5

Лет пять назад притащил он с этого луга целый пакет пахнущих горьким миндалем ломких грибочков — тонюсеньких, со спичку, и с маленькой, в бутылочную пробку, шляпкой желтоватого цвета, полосатой по краю. Грибки эти мы рвали иногда и раньше. Они вкусны и универсальны: хочешь — вари, хочешь — суши, хочешь — маринуй. Но собирать их муторно: в каждом не более грамма — попробуй, набери впрок! Поэтому и я и жена луговой опенок (так мы его называем) не жалуем, предпочитая менее вкусные, но более крупные грибы, хотя бы гигантские строчки, иногда встречающиеся по первовесне на дубовых вырубках.

Алешу в пустоватый весенний лес не заманишь, однако на лугу у дома он набирал грибов раньше столько, что хватало всем на обед. Свой грибной «улов» он всегда вываливал на стол с торжествующим видом: дескать, глядите, какой я молодец. Но на этот раз он вернулся домой чуть-чуть расстроенный.

— Перевелись грибы!

В голосе Алеши недоумение, но я-то знаю, луговые опята — грибы хоть и ранние, но не до такой же степени, чтобы появиться на свет в начале мая. Их срок — третья декада, поближе к июню. Иногда, правда, в такую вот раннюю и теплую весну, как эта, могут проклюнуться на недельку-другую пораньше, но видно, нынче этого не произошло.

И вот мы идем в лес, он совсем рядом — метров триста от дома, не более. Быстро находим давно облюбованное мною место — овражек между сосновым и лиственным массивами. В нем влажно, под ногами много полусгнивших пней и валежника. Пару дней назад, до приезда сына, я приходил сюда за сморчками. Не нашел ни одного, но, продираясь в одном месте через бурелом, заметил стайку весенних грибов: мелких-мелких, с булавочную головку. Рвать, естественно, не стал, решил придти сюда попозже.

Вот и моя валежина! Грибы на ней, те самые крохотули, так разрослись, что превратились в плотный рыжеватый ком — упругий на ощупь. В нем, пожалуй, несколько сотен более плотных и мясистых, чем луговые грибы, но в общем же некрупных опят. Они заметно отличаются от «классических» осенних, известных, наверное, каждому: ножка потоньше, нет кольца от покрывала наверху, и шляпка тонкая, без характерных пупырышек. Срезаешь и чувствуешь, как пахнет свеже-срубленной древесиной: это родовой запах весеннего опенка, как утверждают справочники, достаточно распространенного, но большинству грибников мало известного. А ведь этот гриб — настоящий подарок в прозрачном майском лесу!

ЛЕТНИЕ ВЕЛИКАНЫ

Прошлый год выдался для наших мест не грибным: трехнедельная засуха в июне губительно сказалась на грибницах. Прошел июль, затем добрая часть августа, а никто из соседей не запасся ни подберезовиками, ни маслятами, не говоря уже о белых. Одна надежда оставалась на опят. Летняя разновидность их — крупные, мясистые — обычно появляются здесь на Успение (28 августа по новому стилю), но прошла неделя-другая, а грибов нет как нет.

И вдруг Михаил Петрович, бодрый еще и крепкий пенсионер, притащил из леса чуть ли не мешок опят. И вся деревня подалась в лес — поискать грибного счастья. Но улыбнулось оно, как водится, немногим: еще одному пенсионеру, прозванному за изворотливость и выдержку Штирлицем, да кому-то из приезжих, другие вернулись из леса не солоно хлебавши — ни одного грибочка!

Завидуя вместе со всеми удачливым, я не удивлялся такому результату. Летний опенок, в отличие от осеннего, доступного каждому, непредсказуем и разборчив. Показывается не всякому, а дается и вовсе избранным. Помнится, лет пятнадцать назад случайно попал я в один лесок под Чернавой — большим липецким селом, бывшей крепостью на границе со степью. Ехал мимо по трассе и остановился на обочине отдохнуть в тенечке. Углубился без всякой цели в лесок и вдруг остановился как вкопанный: огромный — почти в человеческий рост — дубовый пень был буквально усеян крупными, тесно сросшимися опятами. Охнув, вернулся к машине за ножом и сумками. За полчаса нарезал опят тринадцать ведер — после перемерил дома, — ядреных, без единой червоточинки. Всей семьей их дружно варили и закатывали в банки. После лет одиннадцать ездил сюда за грибами всегда в одно и то же время — в начале августа. Сбор с пня год от года снижался и дошел в конце концов до полуведерка.

Так что, умудренный опытом, в лес вместе со всеми я не пошел, полагая, что бесполезно, на всех не достанется. Но вот, слышу, еще несколько человек принесли из леса грибов. Не выдержал и, прихватив рюкзак, сел на велосипед.

Лес у нас сравнительно небольшой — примерно четыре на три километра, быстро нахожу ставшее известным всей деревне место — дубовую вырубку в самом его центре. Впрочем, оказываюсь там не один: с десяток машин стоит по обочинам дороги. Сумки у многих наполнены наполовину или на треть, грибным Эльдорадо здесь явно не пахнет.

Еду до соснового массива, где вроде не слышно и не видно грибников. Без всякой надежды сворачиваю с дороги: виданное ли дело искать в сосняке опят! Углубляюсь в лес на полсотню метров, под ногами — только почерневшие гнилые маслята да валуи.