#20 восьмая

— Ты имеешь в виду ту самую первую нашу поездку? — Она смотрела на меня так внимательно, точно в первый раз разглядела. Я кивнул. — Ту самую, куда мы отправились после того, как встретились у моего отца в офисе? Ту, когда папа попросил меня показать тебе Копенгаген?

— Ага. А ты сослалась на занятость, и я попытался уговорить тебя на свой лад.

Губы Магды дрогнули.

— Ту поездку, когда я решила прокатить тебя в нашем метро, чтобы потерять тебя, а ты понял это и поинтересовался, где тут выход из катакомб, потому что привык к мрамору, статуям и мозаике? — неуверенно пошутила Магда.

— Да. Ту самую.

— И ту самую, когда ты поцеловал меня в первый раз? — едва слышно спросила Магда.

«Сделай мою дочь счастливой», — пришёл ко мне ледяной голос Кристенссена.

Я осторожно привлёк Магду к себе. Она покорно закрыла глаза, и сама пошла ко мне в руки. Я поцеловал её. Потом отодвинул широкий ворот-хомут её бледно-синего свитера и переместил губы на тёплое, сухое плечо. Магда вздрогнула и издала первый сдавленный стон. Провела рукой по моим волосам, волнуясь, как на первом нашем свидании. Я поцеловал её ещё раз, и ещё. Я целовал её ровно до тех пор, пока она не расслабилась и не стала послушной в моих руках. Отстранился и посмотрел на неё. Полураскрытые губы, влажный лоб. Магда распахнула глаза — но уже не ледяные, отцовские, а нежно-синие.

«Магда всегда отвечала тебе. Это ты не хотел её, — донесся до меня трубный глас разума. — И вот сейчас самое время пригласить Магду в твой номер, лечь с ней в постель и заняться любовью». А вот этого я не хотел точно. Шутка Бога заключается в том, что мужчина может спать с женщиной и при этом хотеть другую. Женщине же для близости нужна любовь или хотя бы иллюзия отношений. Но именно женщина может изобразить страсть, а мужчина не может.

— Ну, так съездим на Ланжелини? — Я отвёл от своей щеки тёплую ладонь Магды. Магда вспыхнула и кивнула, приняв мои корчи за нежность. Я развернул машину и отвёз Магду на пристань. В сто пятнадцатый раз посмотрел на русалочку. Подержал Магду за руку, выслушал все её монологи. Свозил пообедать туда, куда хотела она. Заказал Магде капучино — такое, как любила она, с пышной молочной шапкой. Вот только «молочные усы» я ей вытереть не смог и просто дал ей салфетку.

— Ты меня любишь? — робко спросила Магда.

— Да. Конечно, люблю.

— Тогда поцелуй меня.

Никогда не видели взгляд женщины, которую отвергают? Вот и я не хотел его видеть. И я поцеловал её. Я вообще сделал всё, что потребовали от меня опыт, разум и смысл. И только тело не смогло довести игру до конца — плоть была обезличена.

Спустя два часа моих адских мук Магда высадила меня у «Марриотта». Обойдя машину, я выдернул из багажника сумку. Шагнул к специально раскрытому для меня рядом с её водительским местом окну. Поставил в проём локти, наклонился.

— Ну что, мир? — Я улыбнулся ей.

— Мир, — рассмеялась Магда. — Как ты любишь эту фразу, Алексей.

— Ты меня хорошо знаешь. — Я провел костяшкой пальца по её щеке. Магда затрепетала, отвела глаза, и тут её взгляд сместился в сторону бокового зеркала. Магда болезненно сжалась.

— Что? — сходу не понял я.

— Тебя… там ждут. У входа. Эта твоя… твоя, — упавшим голосом прошептала Магда. Её ещё минуту назад счастливое лицо заволокло туманом. А я мгновенно ощутил, как Магда от меня закрывается. Она точно выставляла меня вон из своей души и нашего с ней будущего. «Ну, нет!» Я обернулся. У стеклянной вертушки, в шагах так в пятнадцати от нас, я увидел свою экс-питерскую и — вот же scheisse, а? — свою недо-двадцать восьмую. Аверина наблюдала за нами с Магдой с нескрываемой яростью. Ларионова же — с необидным любопытством. Впрочем, в её лице я заметил ещё кое-что. Это было… безразличие? От неожиданности я моргнул. Перехватив мой взгляд, Ларионова преспокойно уткнулась в мобильный и принялась что-то быстро печатать. «Кому она пишет? Этому, своему архитектору?» А вот это был прямой вызов живому мне. И я моментально ощутил острое, болезненное желание в три минуты показать этой девочке, чего лично я стою.

— Алексей! — одёрнул меня повелительный голос Магды.

Я вздрогнул и разжал кулаки. Позади меня была дочь Кристофа. Впереди — всё моё будущее. Все «экс», «недо» и «потенциальные» должны были раствориться, как круги на воде от камня, уже брошенного в залив Эресунн. С трудом, но я повернулся к Магде:

— Мне никто не нужен, кроме тебя. Ты поняла меня?

Магда недоверчиво сверлила меня ледяными глазами. Но я выдержал этот взгляд. Стоял и глядел на неё до тех пор, пока в зрачках Магды не начал таять айсберг.

— Магда, перестань терзать себя, — уже тише и спокойнее попросил её я, точно гипнотизируя. — Повторяю, все истории закончились. — Я упорно, словами добивал последние мёрзлые осколки в её глазах. — Хочешь, позвони мне сегодня вечером? А хочешь, я позвоню тебе, а ты за это меня поцелуешь. Но — прямо сейчас. Идёт?

А вот это сработало.

— Не буду я тебе звонить, — задорно фыркнула Магда. — И целовать я тебя тоже при всех не стану.

— Ах, так? — И я лихо сунулся к ней прямо в окно. — А ну-ка, иди сюда.