2-Герой-2

Сначала врачи-убийцы решили расправиться с параличом. Прежде всего проверили реакции. Когда доктор майор Такаги по простоте душевной, как его в школе научили, ткнул Збышека в голую ступню иголкой, Збышек заорал так, что майор Такаги впредь зарекся иголкой тыкать: реакции были в полном порядке. Збышек преотлично чувствовал ноги. Вот шевелить ими – не мог. Словно отрезало. По поводу паралича образовался консилиум. Контузия, приговорили медики-люди. Они были поголовно ученые. Ну-с, где тут у нас контузия, вопросили не ученые медсервы, покажите-ка ее нам на карте больного? А это такая психическая контузия нового типа, на почве перенесенной нетофилии, нашлись люди. Да где же, вот же у нас тут полная, многоуровневая карта больного, покажите пальцем хотя бы предполагаемую поврежденную область! – говорили медсервы… Интимных деталей рейда на Странную врачи не знали. Может вы хоть что-то нам расскажете, больной, умоляли наперебой они Збышека, что люди, что роботы. Збышек был бы рад им помочь, перспективы выглядели нерадостно, но Мама Ларкин засекретила и Збышека и Дона Маллигана, и, стоило только врачам проявить настойчивость, как немедленно появлялась в палате охрана в лице двух сержантов (охрана постоянно торчала под дверью; утешало лишь, что Збышек, как он это умел, отыскал с парнями общий язык и чрезмерно ему, герою и коллеге, они не докучали), так вот, являлись два сержанта и пресекали вопросы, могущие хоть на йоту понизить установленную секретность. Да как же нам больного лечить?! – негодовала медбратия. А вам за что деньги плотят, за болтовню или за лечение? – спрашивали сержанты. – За лечение. Вот и лечите, кто вам мешает, а вопросы оплачиваться не будут, а будут, наоборот, пресекаться… Браток, потерпи, утешала охрана находящегося, когда он не спал, в хронической ярости Збышека. Потерпи, вот Мама решит что да как, вот тогда сразу все и образуется…

Через некоторое время врачи заметили необычайную сонливость подопытного, и консилиум собрался вновь. После долгих споров и неудачных опытов с массированным применением спорамина и кофе, постановили отнести сонливость Збышека на счет нестандартной реакции его организма на воздействие нейтральных нейролептиков, космическими дозами закачиваемых внутрь помянутого организма в целях недопущения возможной прогрессии паралича… Более внятных гипотез не возникло, однако, на всякий случай, обработку нейролептиками прекратили… Было совершенно ясно, что врачи не знают, что думать, что предпринять… Збышека оставили в покое…

Самое обидное, что сам Збышек отлично сознавал правила игры, принимал их, и крыть свою засекреченность мог только матом. В госпитале он находился просто потому, что денщиков ныне нет, и ходить за парализованным Призраком могли только здесь. А лечение… тут хочешь корми его, Збышека, овсянкой, хочешь – вводи ему (в рацион) огурцы, – уж Збышек-то понимал,  почемуноги отказывают ему в повиновении,  гдеон потерял то кое-что, позволяющее homo sapiens самостоятельно прямоходить… Словом, намечающееся в будущем месяце комплексное вторжение в Пыльный Мешок, Збышек Какалов ожидал злее, чем кто бы то ни было…

Жизнь текла неспешно, безного. Маллиган навещал его редко, Хелен Джей Збышек видел вообще всего один раз, сразу же по возвращении, когда Нурминен впал в нервный спазм и мог только мычать на свет, а Маллиган глупо улыбался каждому встречному, пожимал руки, глухим трагическим голосом с энтузиазмом захлебываясь вещал об их похождениях и вертел в новом мундире дырки. Каждый спасается от шизы как умеет… Для друга Маллигана похождения на Странной явились стандартным военным подвигом из учебника, за воплощение коего в натуре дают большую блестящую медаль, большой оплаченный отпуск и еще приплачивают; кроме того, как Энди Костанди вцепилась в Дона на взлетной полосе "Стратокастера", так с тех пор и не выпускала… Сознание Быка целиком занимали вещи приятные и ясные, занимали каждую минуту… Бык представлял собой самый распространенный тип героя, действующего в режиме: подвиг – пьянка, подвиг – пьянка, и никак иначе, делу время, потехе час. Збышек на него не обижался нисколько: он любил Быка.

Збышек не понимал Ларкин и злился на Нурминена.