1fd14b84-0ee3-484e-a5ea-292f97451870

Я не должна плакать. Нас предупредили, что делать этого не стоит. Мы должны

улыбаться, поговорить с детьми, пожелать им всего самого лучшего, отдать

подарки и уйти… Но, как бы Тайлер не был не доволен этим представлением,

он не совсем прав. Реклама дала возможность этим сиротам обрести родителей.

Благодаря тому, что про фонд Тайлера, Роба и Джен говорят без умолку в

нашем штате, уже более двадцати детей покинули этот детский дом и ещё

около двух сот во всём Сан-Франциско. Алекс уже планирует снимать

социальные ролики, и я в этом не вижу ничего плохого. Наоборот, это отличная

идея. Но я и Тайлера могу понять: пиар-команда Алекса относится к

очередному нашему выходу в свет, к детям, как к работе. Как к тому, что нужно

выполнить отлично: никакой самодеятельности и всего прочего. Правда, ему на

это зачастую наплевать, как и Дэну. Алекс никогда не был с парнями так суров,

как сейчас. Отношения между ними стали другими, они изменились.

Я могу называть тебя Мэгги? – сладким и негромким голосом интересуется

Диана безобидно. Она немного картавит, и это совершенно не удивительно,

ведь на вид ей не более четырёх лет.

К сожалению, даже после встречи с ребятами этого корпуса, я мало знаю о них,

лишь имена нескольких запомнила. Диану невозможно забыть. И думается мне,

что не состоялась бы эта беседа, если, всё равно моё мнение об этой девочке не

изменилось. Она такая…необычная.

Конечно, - чуть ли не восторженно отвечаю я, но беру себя в руки и,

откашлявшись, реагирую не так эмоционально: - Ты можешь называть меня

Мэгги.

Я улыбаюсь ей довольно слабо, лишь от того, что Диана не спешит улыбаться.

А меня Диана зовут, - говорит она и потом указывает на мишку в своих руках:

- А это мистер Молчун.

Мистер Молчун? - у меня вырывается неконтролируемый смешок.

Диана смеётся вслед за мной, не переставая кивать головой. Иногда ребёнок

оглядывает жёлто-оранжевые стены парадной комнаты, когда стесняется

смотреть мне в глаза.

Она подтверждает:

Да, я назвала его так, потому что он никогда не разговаривает со мной и не

отвечает мне, когда я задаю ему вопросы, - и Диана пожимает хрупкими

плечами слегка разочаровано.

Разочарование тут же захлёстывает и меня. Мне вдруг захотелось, чтобы эта

бестолковая игрушка стала живым настоящим зверьком.

Нуу, - протягиваю я, раздумывая над своими будущими словами, - наверное,

мистер Молчун не любит общаться? Или он просто…?

Диана разражается хохотом, показывая мне свои редкие зубки.

Мэгги, это же игрушка! – и она разводит руки несильно в стороны, глядя на

меня насмешливым и изумлённым взглядом.

Забавно. Она как бы хочет сказать мне: «Эй, тётя, ну почему ты не понимаешь

таких очевидных вещей?»

Мистер Молчун никогда, - она выделяет это слово и качает указательным

пальцем, - никогда не заговорит.

Я разыгрываю удивление в чистом виде:

Правда?! Я запомню это, и мне очень жаль, что я не услышу голос Молчуна.

Я вздыхаю, прикрыв глаза, и свожу брови вместе. Диана с интересом

наблюдает за моей реакцией на её умозаключение, а потом она спрашивает

меня, усевшись на стуле более удобно:

А как ты думаешь, какой у него голос бы был?

Если бы он мог говорить? – уточняю я, прищурившись.

Да-да! – восклицает девочка, прижимая игрушку к себе крепче.

Я с заговорщицким видом подзываю Диану к себе пальцем, и когда она

подскакивает ко мне, подставляя ушко, я шепчу, чтобы никто больше не

услышал:

У него бы был голос, как у Винни из Диснеевского мультика.

Я отстраняюсь теперь, чтобы увидеть, как смотрит на мою идею Диана, но она

растеряно оглядывает меня и даже немного печально.

Что такое? – спрашиваю я, пока она хлопает длинными тёмными ресницами. -

Ты не смотрела этот мультфильм? Вини-Пух и все-все-все? Дом на Пуховой

опушке?

В ответ Диана ритмично качает головой, опровергая мои предположения.

Я молчу лишь некоторое время, но спустя две минуты игры в гляделки, я и

поднимаю руку и треплю нежно руку маленькой девочки. Её взгляд полон

доверия. Мне страшно, что я могу подвести её. И я не знаю, почему среди

стольких детей, которым нам «презентовали», я так прониклась именно

Дианой. Я не знаю, что с ней случилась и какова её история, но я не могу и не

хочу уходить от неё.

Ты хочешь спросить сейчас, почему я оказалась здесь и как так произошло? –

Диана спрашивает вполне откровенно и наивно.

Мой рот открывается ошеломлённо. Диана присаживается обратно,

откладывает мистера Молчуна и складывает одну руку поверх другой.

Все взрослые спрашивают меня об этом. Они общаются со мной и говорят, что,

может быть, заберут меня с собой.

Я сглатываю от внезапной боли, растекающейся у меня по горлу и попадая

прямо жгучей жидкостью мне в сердце.

Но потом они забирают другого ребёнка.

Этой девочке четыре года, но размышляет она так, словно ей намного больше.

Словно, она уже взрослая и всё понимает. Понимает, какими могут быть