1991: измена Родине. Кремль против СССР

– Если иметь в виду диссидентов, как последующих предателей, то вы можете вспомнить предателя генерал-майора КГБ Калугина… Это был диссидент чистой воды! Это один вид диссидента. А были диссиденты в КГБ, которые высказывали свое суждение прямо, открыто на служебном уровне. Неоднократно. Себя лично я отношу к категории вовсе не правоверных, слепых служак. В моей практике были случаи, когда я по оценкам ситуации в регионах мира или в стране мог расходиться даже с Андроповым. Но дело в том, что действовать сама по себе, как я уже говорил, информационная система не может. Компьютер может дать ответы на многие вопросы, ну а действовать – нет.

– Я имел в виду не столько профессиональные несовпадения во мнениях, сколько человеческую ментальность сотрудников советских органов госбезопасности. В начале 1990-х годов в интервью полковнику КГБ в отставке Любимову тогдашний руководитель Центра по связям с общественностью Службы внешней разведки России господин Кобаладзе прямо говорил: «…Находясь за рубежом и свободно читая западную прессу, мы гораздо острее ощущали весь абсурд советского существования». Скажите, пожалуйста, это допустимо: заниматься обеспечением государственной безопасности и одновременно, не уходя на другую работу, «понимать» «абсурдность» существования защищаемого тобой государства?

– …В разведке были худшие предатели… Беседовали два человека… И оказалось, что то, что было тогда пылью, теперь, замешенное на водичке, стало грязью. Кто такой Кобаладзе сейчас? Руководитель какого-то крупного торгового комплекса. Когда он выступает по телевидению, я сгораю от стыда, что когда-то мы с ним служили в одном ведомстве и исповедовали одинаковые ценности. К сожалению, такого и в разведке бывало предостаточно. Но ведь были и похлеще Кобаладзе! Этот-то хоть остался в России и стал из разведчика торговцем, а есть прямых предателей десятка полтора, а то и два. Которые ушли на Запад, унесли с собой документы. Тот же Митрохин, например, который, работая в архиве разведки, заранее готовился к предательству. Набрал микроматериалов. Увез их. И публикует там. Предостаточно было такого дерьма…

Когда государство начинает разваливаться, а его идеология распыляться – или, как мы говорили о том времени: наступил период идеологического охлаждения СССР, – то, естественно, в среде разведчиков, как бы мы их ни охраняли и ни берегли, появляются такие люди. И не потому, что, как пишет Любимов, они, подобно Кобаладзе, начитались за границей западной прессы. Я ее тоже 15 лет изучал. И не только я, а тысячи моих коллег, работая за рубежом, все смотрели, все видели и все читали. Но из этих тысяч такого дерьма, как Любимов, только три человека. Отсев есть всегда. Возьмите помол муки: у вас будет не только мука, но и отруби.

Любимов?! (Смеется.)Сегодня ветераны-разведчики – а их тысячи – его видеть в упор не хотят. Он для нас, как ветеран разведки, не существует. Условно говоря, его можно сравнить с человеком, который когда-то был в гвардейском полку, а сегодня стал завсегдатаем телевизионных трактиров. А для нас это вовсе не показатель. У нас совершенно другие и моральные, и политические, и личностные мерки. Тем более, что сегодня Любимов больше рассказывает, как он во время службы ходил по западным ресторанам, выпивал там и так далее… Ну, так он действительно в свое время и был отчислен из разведки за связь с очень сомнительными женщинами. О чем тут говорить? Он никогда в жизни никого путем не завербовал, а Северо-Европейский отдел, где работал Любимов, прославился наибольшим количеством предателей. Оттуда Гордиевский и прочая подобная публика.

– Какие из причин развала СССР вы считаете решающими: внутренние или внешние?