1937. Заговор был

В сущности, это мнение об Уборевиче было весьма распространено и устойчиво. Один из высокопоставленных партийных руководителей начала 30-х гг. так охарактеризовал Уборевича: «Это человек очень самолюбивый и, по-видимому, очень способный, талантливый». В партийно-политических кругах Уборевича считали «человеком беспринципным, дьявольски самолюбивым», помнили, что «Уборевич при выборах в ЦК получил несколько сот голосов против». Дело в том, что «во время XVI съезда на сибирской делегации кандидатура тов. Уборевича в ЦК обсуждалась довольно горячо. Некоторые товарищи возражали против этой кандидатуры весьма энергично. Во время обсуждения кто-то бросил записку, смысл которой был примерно таков: «Человек, мол, способный, но в партийном отношении партией мало проверенный. Того и гляди, возомнит себя Наполеоном». Отсюда делали вывод, что Уборевич «в случае интервенции представляет особую опасность в смысле возможности проявления бонапартизма».

Глава 2 «ЗАПАД НАМ ПОМОЖЕТ!»

«Военная тревога» 1935–1936 гг

Международная и геостратегическая ситуация для СССР изменилась к началу 1935 г. В этом отношении примечательно, что еще в 1934 г. Тухачевский, касаясь в своих рассуждениях оперативно- стратегических вопросов, толкует о вероятной советско-японской войне, об угрозе СССР на дальневосточных рубежах, а в начале 1935 г. он уже выдвигает новые оперативно-стратегические предложения, выражая опасения, что СССР в ближайшем будущем ожидает «война на два фронта»: на Западе, со стороны совместных действий Германии и Польши, и на Дальнем Востоке — со стороны Японии. Причиной этому послужило изменение геополитической обстановки, вызванной сближением и даже договором о ненападении между Германией и Польшей, заключенным в 1934 г. М. Тухачевский усматривал в этом скрытый военный союз, направленный против СССР.

Критикуя прежний оперативный план, разработанный под руководством начальника Генштаба Красной Армии Егорова и принятый в качестве официального, Тухачевский в письме на имя К. Ворошилова от 25 февраля 1935 г. изложил свое, новое видение геостратегической ситуации.

«Действовавший до сих пор стратегический план войны на Западе, — писал М. Тухачевский наркому обороны, — основной своей задачей ставил разгром польского государства при предположении, что:

— Финляндия, Эстония и Латвия, по всей вероятности, сохранят нейтралитет, по крайней мере на первый период войны.

— Германия временно благожелательна к СССР и резко враждебна Польше, и если не выступит против последней, то будет оттягивать ее силы на охрану Данцигского коридора и расположением границ Восточной Пруссии создаст угрозу тылу польской армии при наступлении нашего Западного фронта.

— Польша не успеет оккупировать Литвы до развития наступления нашего Западного фронта.

— Румыния выступает против нас совместно с Польшей.

— Румыния не может оказать Польше поддержку на подступах к Варшаве, ввиду разбросанности географического положения. Эти страны можно было бить порознь.

К настоящему времени обстановка коренным образом изменилась.

Эстония и Латвия, вероятно, будут занимать прежнюю позицию, но Финляндия, в случае реальной помощи ей со стороны Германии, может выступить.

Германия, в союзе с Польшей, основной организатор антисоветской интервенции

Бить порознь Польшу и Германию невозможно, ввиду их тесного географического расположения.

Литва легко может быть оккупирована германо-польскими силами в первые же дни войны.

Из Литвы (со стороны Шавли) Германия, угрозой Риге, может оказать давление на позицию Латвии и получает авиационный плацдарм для систематических налетов на Ленинград и Кронштадт (500 км).

Румыния, по всей вероятности, не выступит совместно с Польшей.

Отношения Польши и Чехо-Словакии сильно натянуты.

Таким образом, — заключал Тухачевский, — задача разгрома Польского государства выдвигает для Красной Армии необходимость борьбы с польской и германской армиями». Далее Тухачевский давал расчет необходимого количества дивизий, техники. Он обращал при этом внимание на то обстоятельство, что СССР придется вести войну на два фронта. Характерна сама стилистика этих рассуждений.