1919

После штурма высоты 304 дивизия была отведена en repos[118] на две недели за Бар-де-Дюк, а потом на спокойный участок в Аргоннах, носивший название Парижской Печи, где французы играли с бошами в шахматы на передовой линии и где противники постоянно предупреждали друг друга, когда подводили мину под неприятельский окоп. В свободное время они ходили в брошенный жителями и оставшийся нетронутым город Сент-Менехуд и ели там свежий паштет, суп из тыквы и жареных цыплят. Когда отряд был распущен и всех отправили обратно в Париж, Дику ужасно жалко было покидать тихие осенние Аргоннские леса. Все санитарные части, которые до тех пор были прикреплены к французской армии, вливались в армию США. Все получили по экземпляру приказа по отряду; Дик Нортон произнес перед ними речь под дождем снарядов, ни разу не выронив монокля из глаза, приветствовал их в качестве «джентльменов добровольцев», и так кончилось существование отряда.

Если не считать случайных снарядов «Большой Берты», в Париже было этим сентябрем тихо и приятно. Туман препятствовал воздушным налетам. Дик и Стив Уорнер сняли очень дешевую комнату за Пантеоном; днем они читали по-французски, а вечером бродили по кафе и распивочным. Фред Саммерс уже на второй день по прибытии в Париж добыл себе работу в Красном Кресте за двадцать пять долларов в неделю и постоянную любовницу. Рипли и Эд Скайлер сняли себе довольно стильную квартирку над «Генри-баром». По вечерам они обедали вместе и спорили до хрипоты, что им теперь делать. Стив говорил, что поедет домой и заявит, что он – «сознательно уклоняющийся», черт с ними со всеми; Рипли и Скайлер говорили, что им все равно, что делать, лишь бы их не призывали в американскую армию, и мечтали попасть в Иностранный легион или эскадрилью имени Лафайета.

Фред Саммерс сказал:

– Ребята, эта война – величайшее и гнуснейшее жульничество двадцатого века, я – за, и да здравствуют сиделки из Красного Креста!

К концу первой недели у него уже были две службы в Красном Кресте, каждая по двадцать пять долларов в неделю, и, кроме того, он был на содержании у пожилой француженки, владелицы большого дома в Нейи. Когда у Дика вышли деньги, Фред достал для него небольшую сумму у своей содержательницы, но саму ее никому не показывал.

– Не хочу, ребята, чтобы вы знали, до чего я опустился, – говорил он.

Однажды Фред Саммерс явился к завтраку и сообщил, что он всех их устроил на работу. Итальяшки, объяснил он, совсем раскисли после Капоретто и никак не могут отучиться отступать. Решено послать к ним американский отряд Красного Креста – может быть, это поднимет им настроение. Ему временно поручили формирование отряда, и он всех их внес в списки. Дик немедленно заявил, что говорит по-итальянски и чувствует себя призванным поднять настроение итальянцев; словом, наутро они все явились в канцелярию Красного Креста, как только она открылась, и были по всем правилам зачислены в состав 1-го отряда Американского Красного Креста в Италии. Они еще две-три недели проболтались в Париже в ожидании отправки; тем временем Фред Саммерс откопал в кафе за площадью Сен-Мишель какую-то загадочную сербскую даму, которая все хотела научить их курить гашиш, а Дик завел дружбу с одним вечно пьяным черногорцем, который служил до войны буфетчиком в нью-йоркском баре и обещал, что все они получат ордена от короля Николая Черногорского. Но в тот самый день, когда король должен был принять их в Нейи на предмет вручения орденов, отряд отправили в армию.

Колонна, состоявшая из двенадцати «фиатов» и восьми «фордов», покатила на юг по гладкому макадаму через лес Фонтенбло, а потом на восток, среди темно-красных холмов средней Франции. Дик самостоятельно правил «фордом» и был до того занят своими ногами, пытаясь вспомнить, когда и на что нажимать, что почти не замечал пейзажа. На следующий день они перевалили через горы и спустились в долину Роны, в богатый край виноградников, платанов и кипарисов, пахнувший вином, и осенними розами, и югом. Когда они подъезжали к Монтелимару, война и все их волнения относительно тюрьмы, и протеста, и мятежа показались им дурным сном из прошлого столетия.

В тихом и розовом белом городке они отлично поужинали белыми грибами с чесноком и крепким красным вином.

– Ребята, – все время твердил Фред Саммерс, – это не война, это форменная куковская экскурсия.

Они роскошно выспались в гостинице в просторных кроватях под парчовыми балдахинами, и, когда утром уезжали, крохотный школьник побежал за машиной Дика, крича «vive l'Amйrique!», и сунул ему коробку отличной нуги местного производства. Это была страна молочных рек с кисельными берегами.