1917: Марш Империи

Да, а президиум сегодня был просто выдающимся. Чего стоили только имена сидящих в нем! Мария Кюри, Владимир Вернадский, Николай Жуковский, Константин Циолковский, Эрнест Резерфорд, Нильс Бор, Винченцо Черулли, Антонио Абетти, Абрам Иоффе, специально приглашенные гости — Герберт Уэллс и Ромен Роллан. Ну, и он сам. Никола Тесла не страдал ложной скромностью и вполне себе отдавал отчет в том, чего стоит его имя, даже на столь блистательном фоне.

И это при том, что сама Местоблюстительница Ромеи Ольга Александровна от участия в составе президиума отказалась, сославшись на то, что конференция научная, а она все же не Нобелевский лауреат, не профессор и не доктор наук. Посему она заняла место в первом ряду среди прочих почетных гостей, оставив слева от себя лишь одно место пустым.

Что ж, позади три месяца подготовки. Откровенно говоря, очень непростой подготовки. Ведь собрать в Константинополе одномоментно почти полтысячи светил науки, было весьма затруднительно. Во-первых, все ученые, особенно ученые выдающиеся, люди, по своему обыкновению, весьма и весьма занятые, и срываться с места, ехать не пойми куда, чаще всего совершенно не готовы, и лишь досадливо отмахиваются, когда к ним поступают всякого рода странные предложения (а проведение конференции в разоренном войной Константинополе выглядело именно так). Во-вторых, война, хотя и затихла, но все равно формально продолжалась, поэтому нечего было и думать о том, чтобы на конференцию приехали ученые из Германии, а ведь именно им сейчас принадлежит если не ведущая, то, во всяком случае, весьма значимая роль в сфере науки и прочих открытий. Один Альберт Эйнштейн чего стоит! Пусть он сейчас и гражданин Швейцарии, но вырваться из Берлина он не смог. Или не захотел. Берлинский физический исследовательский институт — это та синица в руках, которой не каждый согласен рискнуть в условиях идущей войны.

В любом случае, работа проведена колоссальная, и деньги потрачены сопоставимые с объемом работы, ведь, помимо билетов в обе стороны и всяческих щедрых суточных, ресторанов и прочих сувениров, были и другие, куда большие расходы, в том числе направленные на переманивание части прибывших, на работу в университетах и научных центрах Константинополя, Москвы, Петрограда и Звездного городка. И пусть, пока, Константинопольский университет является слабейшим из «Золотой столичной университетской пятерки», но Никола был полон оптимизма в этом вопросе, поскольку на создание научного центра в Константинополе ему был дан карт-бланш самим Государем Императором. На это, на создание лабораторий и на прочее, что так дорого сердцу любого настоящего ученого, поскольку фонды не жалелись, а ставки жалования часто были просто неприличными. Так, например, тот же Резерфорд, согласившись на переезд в Константинополь, не только получил ставку в три раза превышающую его доход в Манчестерском университете, но и обрел возможность организовать, и, естественно, возглавить, Константинопольский физический исследовательский институт. Равно как и Нильс Бор получил не менее щедрое предложение — создать в Звездном городке собственный институт теоретической физики. И это — не считая прочих им льгот в виде фактически передачи в дармовую аренду особняка, «личного пакета удобств» и средств на исследования.

Но, главное для любого ученого — возможность вести исследования и возможность привлекать к себе научные кадры со всего мира.

Нет, такая неслыханная щедрость перепадала далеко не всем, и каждая кандидатура рассматривалась особой Научно-технической комиссией при Императоре, и, ходят слухи, что окончательное решение по каждой значимой кандидатуре принимает сам Михаил Второй. И если это действительно так, то следовало лишь дивиться тому, как достаточно оперативно принимаются решения. Особенно по некоторым кандидатурам, в том числе и достаточно молодым.

Впрочем, уж самому-то Николе вообще было грех жаловаться, поскольку он получил не только пост ректора университета и обширнейшие возможности для исследований, но и возможность удовлетворить свою потребность в признании, а также, что уж грех таить, в возможность конвертировать свои изобретения и открытия во вполне материальную денежную форму. Концерн «Электрическая Ромея» — это не только электростанции, но и заводы по выпуску электромоторов, различного электрического оборудования, а также троллейбусов и трамваев. Благо, и Местоблюстительница Ольга Александровна, и, особенно, сам Император, горячо поддержали его предложение сделать из Константинополя и Новой Москвы настоящие электрические города будущего, и на льготные кредиты не скупились.