1917 Февраль ↔ Октябрь. Две революции — два проекта

После Октября была чрезвычайная необходимость в особой властной структуре, не зависящей от Советов. Так, например, была необходима церковь как особая властная инстанция в период раннего феодализма. Другая причина превращения партии в связующий «скелет» государственной системы состояла в том, что Советы — структуры соборного типа. В отличие от парламента с его голосованием, Советы не могли быть быстрыми органами управления. Они выделяли из себя управленческий исполком, а сами искали консенсус («правду») и выполняли легитимирующую роль. Для общества традиционного типа эта роль очень важна, но требовался и форум, на котором велась бы выработка решений через согласование интересов и поиск компромисса. Таким форумом, действующим «за кулисами» Советов, стала партия большевиков, подчиненная центру.

Л.Г. Ионин писал о роли партии во всем советском периоде: «Само существование КПСС как института — независимо от того, как человек относился к партии, сохранял ли он членство или выходил из нее — играло важную роль в деле осознания индивидом собственной идентичности… Она играла роль идентификационной доминанты. И это совершенно безотносительно ее политико-идеологического смысла, а только в силу ее культурной роли. Поэтому когда завершился этап перестроечного, эволюционного развития и началось систематическое разрушение институтов советского общества, запрет КПСС, бывшей ядром советской институциональной системы, сыграл решающую роль в процессах деидентификации… Поэтому распад советской культуры и соответствующих институтов ставил страну в состояние культурного опустошения».156

Партия связывала институты и нормы и через них соединяла людей в общество. Это было общество иного типа, чем на Западе.

Все главные политические решения большевиков после Февраля были вызваны реальным состоянием страны и соответствовали чаяниям народа. Особый, малоизученный вопрос состоит в том, благодаря каким методологическим принципам большевики «чувствовали» чаяния революционных масс. Ведь между Февралем и Октябрем они следовали не заранее выработанной программе, а предвосхищению хода событий и, говоря современным языком, пониманию самой структуры происходившей в России катастрофы. М. Либер (Бунд) возмущался: «Ложь, что массы идут за большевиками. Наоборот, большевики идут за массами. У них нет никакой программы, они принимают все, что массы выдвигают».

Такими, например, были Декрет о мире и затем его реализация в практически достижимой форме. Принимая решение о выходе из войны, большевики не следовали никакой доктрине. Напротив, критика политики большевиков, начавших переговоры о мире с Германией, была именно доктринальной — и внутри России, и в мировом левом движении. Наряду с переговорами о мире Советское правительство начало строительство новой армии, первые успехи которой в большой мере стабилизировали положение.

В декабре 1917 г. немецкий республиканец Г. Фернау, живший в Швейцарии, в открытом письме обвинил Ленина в том, что он пошел на переговоры с военщиной Германии, вместо того, чтобы «довести до конца дело освобождения трудящихся и эксплуатируемых масс от всякого рабства». Ленин ему ответил тоже открытым письмом, в котором говорилось: «Мы хотели бы спасти наш народ, который погибает от войны, которому мир абсолютно необходим. Требуете ли Вы, чтобы, если другие народы все еще позволяют губить себя, наш народ делал бы то же из духа солидарности?».

Великий русский ученый и государственный деятель (генерал, эмигрант) В.Н. Ипатьев писал в Нью-Йорке (1945): «Продолжение войны угрожало полным развалом государства и вызывало крайнее раздражение во всех слоях населения… Наоборот, большевики, руководимые Лениным, своим лейтмотивом взяли требование окончания войны и реальной помощи беднейшим крестьянам и рабочим за счет буржуазии… Надо удивляться талантливой способности Ленина верно оценить сложившуюся конъюнктуру и с поразительной смелостью выдвинуть указанные лозунги, которым ни одна из существовавших политических партий в то время не могла ничего противопоставить… Можно было совершенно не соглашаться с многими идеями большевиков. Можно было считать их лозунги за утопию, но надо быть беспристрастным и признать, что переход власти в руки пролетариата в октябре 1917 г., проведенный Лениным и Троцким, обусловил собой спасение страны, избавив ее от анархии и сохранив в то время в живых интеллигенцию и материальные богатства страны».157