1917 Февраль ↔ Октябрь. Две революции — два проекта

Вот какие метания разрушали сознание «рабочих-колчаковцов». Ижевская бригада отказалась выступить на фронт, хотя ей ставилась важная задача захвата района г. Бузулука. Никакие уговоры и увещевания начальства не помогли, и об отказе бригады выполнить боевой приказ доложили Колчаку. 29 апреля 1919 г. ижевцы «начали самовольный уход». Все ушли домой. Но красные подходили к Ижевску, и ушедшие от Колчака «забрав имущество, жен и детей, уехали из завода, а оставшимся тоже нужно было спасать свои семейства». Они снова стали возвращаться к Колчаку — «судьба заставила их вторично бросить завод».

Из ижевцев сформировали дивизию. «22 августа Колчак лично прибыл в расположение дивизии, привезя с собой на нескольких грузовых автомобилях подарки — папиросы, консервы, варенье, какао и пр… Во время Сибирского ледяного похода Ижевская дивизия постоянно действовала в арьергарде отступающей армии, обеспечив выход ее остатков в Забайкалье в феврале — марте 1920 г. Ижевцы и воткинцы оставались непримиримыми борцами с большевизмом вплоть до завершения гражданской войны на Дальнем Востоке в конце 1922 г.».221

Как можно это прославлять? Ведь перед нами трагедия 30 тыс. рабочих, которые ринулись воевать со злом, а попали в хаос идей и действий, а также вовлекли в бедствие свои семьи. Они были близки к эсерам и пошли за эсеровской дружиной из Союза фронтовиков, а в ноябре ушли к Колчаку. 18 ноября Колчак произвел переворот, эсеров стали репрессировать, а многих расстреляли. Как пишет историк, «сражаясь против красных, уже не хотели служить белым». Где логика? В июне 1919 г. Партия эсеров после переговоров объявила о прекращении вооруженной борьбы против Советской власти. Зачем же было рабочим воевать за Колчака? Много историков искали документы, письма, воспоминания повстанцев и их родственников — почему их не заинтересовали ход мысли этих людей, продолжавших убивать и гибнуть до конца 1922 года? В 1924 г. им объявили амнистию, и многие вернулись домой. «В конце 1928 г. на одних только Ижевских заводах из 19 тыс. рабочих насчитывалось 4243 человека, служивших в белой армии (у красных служило около 4 тыс. рабочих). Возвращающиеся ижевцы и воткинцы сохраняли негативное отношение к советской власти… Блокируясь с местными антисоветски настроенными специалистами и служащими, бывшие повстанцы представляли угрозу для властей. Вдобавок они не прерывали связи со своими белоэмигрантскими объединениями».222 Так, объяснения решениям воевать без эсеров и даже без Колчака, из истории выпадают. Пишут: «Победившее восстание быстро эволюционировало от “демократического пути русской революции” в сторону авторитаризма гражданской войны». Это факт, но объяснений нет.

Можно предположить, что воинская общность близких людей обладает сильным коллективным чувством — им легче погибнуть, чем разбежаться. Автор из Ижевска пишет: «В связи с занятием Красной Армией г. Ижевска и ликвидации там меньшевистского гнезда в 1919 г. во Владивосток прибыло около 350 рабочих, вывезенных из Ижевска меньшевиками, которые хотели таким образом сохранить свою “опору”. Прибывших рабочих направили на работу в вагоносборочные мастерские и поселили в рабочих общежитиях. Все они поддерживали меньшевиков. Каждый день на работе у станков и дома в общежитиях шли неустанные дискуссии. Небывалый разгул белогвардейщины, облавы и аресты революционных рабочих, зверские расправы белогвардейцев и интервентов — всё это сбросило пелену с глаз рабочих-ижевцев. В течение трёх-четырёх месяцев рабочих-ижевцев невозможно было узнать. От бывшей меньшевистской опоры не осталось и следа. В 1921 г. все рабочие-ижевцы организованно выехали из Владивостока к себе в Ижевск лояльными советскими гражданами».223

Другая проблема историков — бурный поток воспоминаний и апологий антисоветских движений и Белой армии, который, не давая обществу рационального знания, создает массовый когнитивный диссонанс. Особенно опасно нагнетание невежества и разрушение логики в школе. К чему такой выброс патетики и суррогата истории! Как будто снова начинается информационно-психологическая война. От этого все пострадают — и правые, и левые, и даже либералы. Жестокость Ижемского восстания, изуверство карателей Колчака и красный бандитизм — это тяжелая болезнь революции, которая может вспыхнуть и дать метастазы во всех общностях нашего нынешнего кризисного общества. В советское время эту болезнь лечили, а больных реабилитировали — и амнистиями, и условными приговорами, и забвением.