19-я жена

На этом чат и закончился. А вам приходилось когда-нибудь задуматься: что, если бы все обернулось иначе? Что, если бы отец сидел вот так, ожидая в перегретом возбуждении ответа «совсем одна», или «муж уехал до утра», или «вдвоем с подругой», и его сердце так перевозбудилось бы от глупой мужской надежды, что вдруг разорвалось бы? Только представьте себе такое! Его голова упала на грудь. Тело остывает в подвале. Сестра Рита нашла бы его таким — умершим из-за глупого старого сердца. Все было бы теперь совсем-совсем иначе.

Второй чат был такой:

Конфетка НВАЗУТ: возраст?

Главасемьи2004: 47 на вид 39–42

(Вот вам, пожалуйста!)

Конфетка НВАЗУТ: женат?

Главасемьи2004: да

Конфетка НВАЗУТ: иди трахай свою жену

Главасемьи2004: лучше погляжу как ты ее трахнешь

Конфетка НВАЗУТ: а писка у нее горячая?

Главасемьи2004: зависит

Конфетка НВАЗУТ: ты мерзкий членонос

Вот это они могли бы выгравировать на его надгробном камне.

Джонни плюхнулся на мое полотенце:

— Дай поглядеть.

Однако я перевернул фотографии вниз лицом.

— Слушай, если я твой кореш, как же я смогу помочь тебе вытащить твою маму из тюряги, если ты не будешь мне все говорить?

— Ты мне не кореш.

— Я тебя тоже люблю, братишка. — Он резко перевернулся на спину и отвернулся от меня. Потом: — А я упоминал, что знал твоего отца?

— Ну и что?

— Я только хочу сказать, он у нас в воскресной школе уроки вел.

— Подумаешь, большое дело.

— Ага, ты, наверно, прав. Тут и говорить не о чем.

— Как это — не о чем?

— Да так. Не стоит в эти дела вдаваться.

— О чем ты вообще речь завел?

— Ты пойдешь в бассейн или что?

— Сначала скажи мне, о чем речь.

— Сначала иди поплавай — ты провонял насквозь.

Я несколько раз проплыл взад-вперед по дорожке, минуя трио девчонок-подростков, каждая из них в бикини поменьше, чем у другой. Одна из них крикнула подружке: «Ну ты и сука!» Здорово, ничего не скажешь.

Когда я вернулся к своему полотенцу, Джонни просматривал фотографии.

— Ты что делаешь?

— А эту видишь? — Он протягивал мне последнюю фотографию из пачки.

— Я ее видел. А теперь верни-ка их мне.

— Господи, ты только посмотри на него!

Это была единственная фотография моего отца. Главысемьи2004, обмякшего в компьютерном кресле, с закатившимися глазами и открытым ртом; одна рука вывернута под странным углом, словно клешня. Он выглядел древним старцем — плоть обвисла на костяке. Всего-навсего диабетический, страдающий от артрита старик с отекшими щиколотками, поглощающий виагру. Отчего же мы все так его боялись?

— Балда, это нехорошо. Я понимаю: он был козел и все такое, но он все ж таки твой отец.

— Что ты собирался мне сказать?

— Только что он вел у нас уроки про конец времен. Постоянно повторял, что конец скоро наступит. Приносил свою пушку в церковь и показывал нам, как будет сражаться с врагом до конца. Это было вроде как… противно.

— И все?

— Ага. Я ведь сказал — тут и говорить не о чем.

Я лег на спину и перекинул руку так, что она загородила мне глаза. А вам когда-нибудь приходилось задумываться, как вы оказались там, где оказались?

Потом я резко поднялся и сел:

— А что у него за пушка была?

— Кажется, «Биг-бой». А что? Это важно?

— Не знаю.

Мы прошли к интернет-кафе, где я всегда оставлял Электру. Там было довольно сонно, на продавленной кушетке пара ребятишек неторопливо потягивала кофе с молоком. Кафе называлось «Облепешенная женщина», и девушка-готка, которая там работала, была влюблена в Электру. «Кто тут моя любимая девочка?» — воскликнула она, как только мы вошли, и говорила она уж точно не обо мне.

Я принялся набрасывать мгновенное сообщение. Переписав текст несколько раз, сочинил сообщение, которое звучало дружески, но серьезно:

Привет, я знаю, вы как-то были в чате с неким Главойсемьи2004. Могу я задать вам несколько вопросов? Я его сын и пытаюсь кое-что выяснить. Он умер в тот вечер, когда вы чатились, фактически он был убит. Нам многое неизвестно, и я пытаюсь связать концы с концами. Понимаю, это странно, но это правда.

Джонни сел к компьютеру, прочел мою записку до половины, шевеля губами, и его лоб пошел какими-то закорючками.

— Что? — спросил я.

— Ничего. Я же ничего не говорю.

— Тебе кажется, это ее спугнет? Я хотел, чтобы поискреннее звучало.

— Это твое шоу, братишка.

Скорее всего, он был прав. Я составил мгновенное сообщение, которое мало о чем говорило, просто «Привет, хочешь початиться?», и отправил его АЛБЛИЛ и Мисс-из-Пустыни.

Девушка-готка спросила, можно ли дать Электре чайный кексик.

— За счет заведения, — добавила она.