1876

— Спасибо, мистер Беннет. Мы узнали также, что лично президент считает, что Луизиана проголосовала за Тилдена и что Тилден избран президентом. — Редактор вышел из кабинета.

— Но если Грант думает, что Тилден победил, зачем он посылает войска?

— Именно поэтому, Чарли.

5

Полночь, восьмое-девятое ноября.

Перед тем как отправиться на обед к Сэнфордам, я заглянул на Грамерси-парк, где все еще дежурит восторженная толпа. С трудом я убедил полицейского, что я один из советников губернатора.

Тилден был в главной гостиной; он выглядел очень усталым и нервным; левое веко опустилось ниже обычного. Но говорил он со мной радушно.

— Я рад, что вы пришли.

Получилось неловко, потому что я не был в числе приглашенных на обед, дававшийся в честь победы для приближенных. Когда я разговаривал с ним, придворные начали съезжаться.

— Боюсь, я пришел не на обед, а…

— Ну конечно, вы приглашены. А если нет, то считайте, что я вас сейчас пригласил. — За спиной Тилдена я увидел нескольких будущих министров кабинета Тилдена, которые решительно двигались в нашу сторону; ясно, что аудиенция будет короткой.

— Нет, благодарю вас. Я сегодня приглашен к своей дочери. Но я хочу сообщить вам кое-что; вы должны это знать. — Я быстро рассказал ему все, что узнал в редакции «Геральд». Тилден слушал очень внимательно. Даже когда миссис Пелтон позвала его встретить гостей, он только отмахнулся и попросил оставить нас в покое.

— Я знал про Рида, — сказал он, когда я кончил. — Это абсолютный фанатик исключительной бесчестности. — Самые суровые слова, какие я услышал от Тилдена о его противниках. — Но я не думаю, что большинство, которое мы получили на Юге, можно ликвидировать. Однако, — добавил он, и морщины на его лбу обозначились глубокими траншеями, — я не знал, что Грант посылает войска.

— Они опоздали. Ведь все знают, что в Луизиане вы победили с перевесом в 20 000 голосов.

— Боюсь, немного меньше. Но у нас значительное большинство. К несчастью, все еще существует бюро регистрации избирателей и счетная комиссия, которая имеет право решать, каков исход голосования. Оба эти учреждения контролируются республиканцами. Добавьте к этому уравнению федеральные войска… — Тилден не закончил фразу.

Я попрощался, и Тилден тепло пожал мою руку.

— Вы добрый друг, мистер Скайлер. — Не скрою, это меня приободрило. Вообще-то я в хорошем настроении и убежден: ничто не может помешать Тилдену стать президентом, если только Грант не осуществит военный coup f^et^at.

Дом Сэнфордов еще не готов, они устроили роскошный «бивуачный» прием, хотя, быть может, до полного комфорта еще далековато.

В гостиной собрались два десятка гостей; позолочено все, что не скрыто гобеленами.

Дениз на шестом месяце, хотя этого не скажешь по ее фигуре, замаскированной великолепным сооружением из розового бархата, расширяющимся спереди в соответствии с модой и завершающимся турнюром сзади.

— Расскажите нам все! Эмма говорит, что вы все время рядом с губернатором Тилденом.

— Я только что был на Грамерси-парк. — Наверное, я заставил их думать, будто я не только сегодня был рядом с героем дня, но и все дни с начала предвыборной кампании.

— Что он говорит? Он уже заказал билеты на поезд в Вашингтон? — Возле меня возник Сэнфорд. У остальных гостей, как обычно, были знакомые лица и знакомые имена, но я уже смирился с тем, что мне не дано освоиться среди нью-йоркской знати, и тот, кого я принял за Бикмана, оказался всего-навсего Фишем.

— Он уклончив. Хотя, конечно, он выиграл.

— Уклончив? — Эмма подошла к группе гостей, которая окружила меня перед гобеленным портретом Карла Великого. — Я только что читала «Уорлд». Тилден объясняет свою победу тем, что он привлек на свою сторону многих республиканцев.

— Во имя реформы, — добавил Сэнфорд. — Я был готов поклясться, что мы побьем его вчистую. Я, кстати, сказал генералу Хейсу по пути из Калифорнии: «Запад ваш, генерал, особенно Орегон, где я приложил особые усилия». Одному богу известно, какую прорву денег мы там истратили. Я все-таки надеюсь, что жалкое тилденовское большинство в 500 голосов улетучится.

— К счастью, нет, — сказал я твердо и авторитетно.

— Что ж, сэр, скоро вы будете во Франции. — Я повернулся и увидел Джона Эпгара. С моего ведома Эмма открыла ему мою тайную мечту.

— Не искушайте судьбу!

— О, Тилден победил. Вся моя семья убеждена в этом. Конечно, они расстроены.

— А вы?

— Ну, это зависит от Эммы, не правда ли? — сказал Джон с неожиданной печалью в голосе.

— Думаю, что теперь, когда все кончилось… — Я осекся, не желая ручаться за Эмму, которая смотрела на нас из другого угла комнаты; глаза ее глядели настороженно* Жизнь войдет в нормальную колею.

— Все равно я очень рад за вас, сэр.

Я не имею никакого представления о планах Эммы, не удается мне и от нее гГолучить сколько-нибудь определенней ответ. Она не назначает дату бракосочетания, однако не разрывает помолвку. «Я парализована» — вот последнее, что она сказала мне об этом.