1812. Все было не так!

После того как город загорелся, несмотря на все призывы «держаться в Смоленске до последнего», Барклай принял решение: армия князя Багратиона должна была отступать по Московской дороге к Соловьевой переправе, а армия Барклая должна была удерживать Смоленск для прикрытия отступления Багратиона, после чего она тоже должна была отойти на Московскую дорогу.

Для обороны Смоленска был назначен 6-й корпус Д.С. Дохтурова, усиленный войсками Неверовского, Коновницына, а затем и другими подкреплениями. В целом на это было выделено до 30 000 человек.

* * *

На следующее утро, 5 (17) августа, все наполеоновские войска стояли в ружье, но Наполеон до полудня затягивал начало решительного штурма, все еще надеясь на вылазку русских и генеральное сражение «в чистом поле».

Поняв, что этого не последует, Наполеон вынужден был отдать приказ о штурме Смоленска.

Детали сражения под Смоленском уже много раз описывались в различных исторических книгах, и нам нет необходимости делать это. Ограничимся тем, что скажем, что лишь к восьми часам вечера Наполеон велел прекратить атаки. При этом он не пожелал ввести в дело Молодую гвардию и другие части армии, остававшиеся в резерве.

Специалисты считают, что гибель на месте сразу стольких солдат, сколько потребовалось бы для взятия города штурмом во что бы то ни стало, еще не входила в его планы. Наполеон и так потерял не менее 8000–10 000 человек (по некоторым оценкам, около 14 000 человек). Более того, сделано это было без особой нужды, потому что легче было бы перейти Днепр выше Смоленска и наступлением оттуда принудить русских очистить город.

Русские потери доходили до 10 000–11 000 убитых и раненых. К полуночи Барклай де Толли приказал начать отступление из города.

Тщетно все главные защитники Смоленска уговаривали его продолжать оборону города, а П.И. Багратион, Л.Л. Беннигсен и Великий князь Константин (брат императора) требовали даже перехода в наступление.

Как отмечает С.Ю. Нечаев, «решение Барклая об отступлении было как нельзя более своевременным, ибо в результате ожесточенного артиллерийского обстрела (французы установили против города около ста орудий) бревенчатые предместья Смоленска оказались в огне, и оборонять их стало практически невозможно».

А вот генерал М.И. Богданович уверен, что Барклай, «принимая на себя оборону Смоленска, уже имел в виду дальнейшее отступление».

Догадывались об этом не только генералы. Например, простой офицер-артиллерист А.С. Норов писал:

«Коснувшись Смоленска, мы остановимся покуда на этом предмете. Из всех обстоятельств видно, что план действия Барклая был им уже обдуман и решен и что те же причины, по которым он отменил наступление к Рудне, заставили его не отстаивать Смоленска. Барклай, не считая еще армию Наполеона достаточно ослабленною, руководствовался правилом: не делать того, чего желает противник, то есть до поры до времени не вступать в генеральное сражение, которого так добивался Наполеон».

* * *

Утром 6 (18) августа, в то самое время, когда армия Барклая де Толли, очистив Смоленск, расположилась к северу от Санкт-Петербургского предместья, армия Багратиона уже шла по Московской дороге в направлении Соловьевой переправы.

Сражение за Смоленск (литография А. Адама)

При этом, по мнению историка войны 1812 года Н.А. Полевого, Барклай «полагал, что по дороге от Смоленска найдется выгодная позиция, где можно остановиться и дать битву; надлежало только обеспечить отступление».

Примерно о том же самом свидетельствует и участник войны князь Н.Б. Голицын:

«Не входило в план <…> Барклая де Толли дать генерального сражения, но ему необходимо было удержать на несколько времени Смоленск за собою, для того чтобы армия могла совершить свое дальнейшее отступление».