из-за пояса тесак. Зелень так и полетела во все стороны, вскоре влажной терпко пахнущей
массой был заляпан и он, и я. К счастью, этот участок плотных зарослей быстро закончился.
Всем своим видом Парфен выражал недовольство и нежелание общаться.
Впрочем, когда меня останавливали такие мелочи?
- А вы в прошлый раз быстро выиграли?
Он снова остановился, вытирая сорванным листом лезвие тесака и улыбнулся.
- Почему ты задаешь столько вопросов?
- Просто скучно идти. И вообще, может, я не могу молчать постоянно. И думаю, лучше
буду спрашивать тебя, чем просто болтать о себе. Вряд ли кто захочет с утра до вечера слу-
шать подробности моей жизни, обычно люди больше любят рассказывать о себе.
Он опять помолчал, раздумывая. Мне уже нравились эти моменты, когда он смотрел на
меня, обдумывая ответ на вопрос, и его глаза замирали, а грудь поднималась от ровного ды-
хания. Удивительно, что в отличие от большинства моих земных знакомых мужского пола он
не корчит скучающего лица и не говорит что-нибудь типа: «Ага. Да. Я согласен. Да. Конечно.
Угу». А потом выясняется, что по сути, ему неважно, о чм ты треплешь языком, главное,
уболтать тебя на секс, а для этого важно вовремя поддакивать. Ага, ага - и как будто с попуга-
ем общаешься. Впрочем, когда я скучаю - и такой собеседник сойдет, но куда приятней тот,
кто действительно слушает.
Не зря же он идеален.
Он внимательно смотрит мне в глаза и совершенно серьзно заявляет:
- Ты можешь рассказывать о себе, я с удовольствием послушаю.
- Правда?
Говорила же, чудо чудесное.
- Да. Я тоже о тебе мало знаю.
- Тоже?
- Ты задаешь много вопросов обо мне, потому что мало меня знаешь. Но это раздражает,
понимаешь, о чм я? Давай поменяемся ролями. Сделай вид, будто я тоже задаю вопросы и
ответь на те, что тебе хочется. Идет?
- Ещ бы! Ну, сейчас придумаю с чего начать и расскажу.
Он снова пошел вперед. Кстати, это реальная возможность произвести на него впечатле-
ние - описать себя с лучшей стороны, подчеркнуть свои лучшие женские качества. Только вот
одно но – кто его знает, что в их понимании притягательные и достойные женские качества?
Может, у них принято замуж девственницами выходить? Тогда у меня проблемы. Или они
считают отвратительно некультурными всех тех, кто ходит без перчаток?
Я мельком посмотрела на руки. Конечно, все уже исцарапанные в пятнах зелени. А вот
перчатки у Парфена белые, как ни в чм не бывало.
Ладно, не будем паниковать.
Решаем проблемы по мере поступления. Итак…
- Я живу в большом городе, где одновременно проживает большое количество людей. Мы
живм в высоких домах с большим количеством этажей. Есть, конечно, на Земле люди, ко-
торые живут в небольших поселках или даже в деревнях, это там, где нет многоэтажных до-
мов, электричества и канализации, в общем, мало бытовых удобств. А я привыкла к удобс-
твам, честно говоря. Я живу в квартире с подружкой. Мы снимаем е на двоих. Раньше я жила
с родителями, но... по некоторым причинам переехала. Еще у меня есть дядя и два двоюрод-
ных брата, маленьких. Такие у нас семьи.
- Ваши семьи не живут вместе? – казалось, Парфен не удивлен, но переспрашивает так,
будто это важно.
- Вместе живут семейные пары с детьми, а потом дети вырастают и начинают жить от-
дельно. Иногда с такими парами живут родители, но чаще всего только когда они больны или
когда нет возможности жить отдельно.
- У нас живут общинами. Все существующие поколения одной крови.
- Все вместе?
- Нет, клан живет в одном… комплексе домов, но у каждой семьи свой дом или квартира.
Кланы наши двойные – верхушка, она же элита, это управление и бизнес, и второй слой – слу-
жащие, рабочие. Кровно они почти не пересекаются, это скорее симбиоз двух отдельных кла-
нов. Второй слой всегда более обширен. Так у нас построено все общество.
- А как вы делитесь тогда? В смысле, когда женятся кисейцы из двух совсем разных кла-
нов? Кланы же тогда родственниками становятся?
- Женщина всегда переходит в клан мужчины. Поэтому сила всегда считается по количес-
тву мальчиков. Женщина может вернуться в свой клан в случае развода и снова стать его
частью.
- А дети? Как в случае развода у вас делят детей?
Он замер и удивленно поднял брови. Я быстро сделала вид, что это вовсе не мой сейчас
голос звучал так требовательно, будто мы с ним априори начнм рано или поздно делить де-
тей, и я к тому времени собираюсь находиться во всеоружии.
Чрт, нельзя же так палиться-то?!
Парфен посопел, но медленно отвернулся и пошел дальше, продолжая говорить:
- Дети остаются с тем из родителей, кому их отдаст независимый суд, и принадлежат к то-
му же клану, что избранный родитель. Это в случае, если те сами не способны договориться.
Я, к примеру, смог. У меня есть сын в другом клане.
Парфен остановился так резко, что я уткнулась в его спину лицом. Хорошо, потому что
ноги подкосились и мне нужна была опора. Как же меня достали эти предательские ноги!