1612. Все было не так!

Однако положение страны продолжало оставаться очень тяжелым, поэтому в начале 1609 г. Шуйский сделал то, от чего отказался двумя годами ранее, в период войны с Болотниковым (и от чего отказался еще двумя годами ранее, в период борьбы с первым Самозванцем, Борис Годунов): обратился за помощью к Швеции. Русско-шведский договор о союзе был подписан 28 февраля 1609 г.

Поскольку Швеция также была обеспокоена перспективой попадания России в сферу влияния габсбургско-католического лагеря, то в Новгород из Финляндии была оперативно переброшена пятитысячная (в дальнейшем выросшая до 15 000 бойцов) шведская армия под началом генерала Я.П. Делагарди – сына французского кальвиниста-гугенота, нашедшего убежище в Швеции. Кстати, Н.М. Карамзин сообщает, что Делагарди уже успел поучаствовать в борьбе единоверных Нидерландов (голландцы – тоже кальвинисты) против Испании [417], так что он знал, с каким противником имеет дело.

Помощь, понятно, была небескорыстной – Шуйский отдавал Швеции Корелу (переименованную шведами в Кексгольм) и обещал уплатить 32 тысячи рублей. Кроме того, Россия обязалась содействовать Швеции в ее борьбе с Польшей за Ливонию, а сама от последней окончательно отказывалась. Стороны обязались не заключать сепаратных соглашений с Польшей [418].

Интересно официальное оформление договора. Дело в том, что со времен Ивана Грозного российская дипломатия взяла себе поучительно-высокомерный тон по отношению к Швеции (я уже писал выше о том, как Иван Грозный демонстративно отказывался называть шведского короля «братом»). И Василий Шуйский до церемонии коронации Карла IX называл его не «королем», а «арцикарлой» (т. е. «герцогом Карлом»). А вот договор 28 февраля 1609 г. заключен был с «вельможнейшим и высокорожденным королем Карлом» [419].

В Новгороде шведское войско встретил 30 марта 1609 г. посланный специально для координации действий талантливый воевода, дальний родственник Шуйского М.В. Скопин-Шуйский (его отец Василий Иванович, как я уже упоминал, был помощником руководителя Псковской обороны князя И.П. Шуйского в 1581–1582 гг. и был репрессирован вместе с Шуйскими в 1586 г., а с ним самим мы уже встречались, когда говорили о Болотникове). Сам Михаил Васильевич Скопин-Шуйский при Годунове был только стольником, поскольку, как констатирует Л.Е. Морозова, «он не был родственником или любимцем царя» (да к тому же, как станут говорить три с половиной века спустя, «член семьи врага народа»; однако необходимо учесть, что в момент смерти Годунова М.В. Скопину едва ли было и двадцать лет. – Д.В.). При первом Самозванце Скопин возвысился, стал боярином и «великим мечником» царя, в частности, на него было возложено поручение сопровождать Марию Нагую на встречу с ее мнимым сыном.

Едва ли Скопин участвовал в заговоре против Лжедмитрия I, но приход к власти Василия Шуйского воспринял как должное. Он успешно воевал против Болотникова, в частности, весной 1607 г. именно его храбрость и талант спасли руководимые князем Мстиславским царские войска от полного разгрома под Калугой [420].

Выше я писал, что Новгород в период борьбы Шуйского с Тушинским вором сохранил верность царю Василию, однако необходимо уточнить: новгородцы при начале действий Тушинского вора хотели было присягнуть ему, но вскоре сообразили, что он – откровенный авантюрист. Когда они начали склоняться к «вору», то М.В. Скопин-Шуйский уехал из Новгорода, но новгородцы уговорили его вернуться [421].

Соединив русские и шведские силы (кстати, в войске Скопина русские чуть ли не впервые начали учиться у шведов тактике современного европейского боя) [422], Скопин и Делагарди двинулись вперед. Один вид правильного, по-европейски организованного войска зачастую приводил «тушинцев» в трепет; к тому же их силы теперь были рассеяны на большом пространстве, в отличие от куда менее многочисленных, но зато собранных в один кулак армий Скопина и Делагарди.

Уже 5 мая 1609 г. разбили войско «тушинцев» под командой Кернозицкого под Каменкой, а 17 июня – войско Александра Зборовского и примкнувшего к «вору» уже известного нам князя Григория Шаховского под Торжком [423], результатом чего стало освобождение от власти Тушинского вора практически всего северо-запада России – уже после Каменки города Торопец, Невель, Холм, Великие Луки, Ржев отступились от «вора», а Порхов был освобожден от осаждавших его «тушинцев».

Эта часть кампании завершилась 13 июля освобождением Твери. Примерно тогда же, 25 июня 1609 г., был отбит двукратный штурм «тушинцами» Москвы, 200 человек из числа штурмовавших попали в плен. Одновременно 28–29 июня провалился еще один штурм «тушинцами» Троице-Сергиева монастыря [424]. Ровно через месяц, 29 июля, провалился следующий штурм [425]. Между тем член уже хорошо известной нам влиятельной рязанской семьи Прокопий Ляпунов очистил от сил «вора» рязанские города, после чего отряд «тушинцев» ушел и из-под осажденной ими Коломны. Блокада Москвы была прорвана.