150 часов до встречи

Я беру со стойки меню и как можно дольше рассматриваю каждую страницу. Цены тут более-менее нормальные. Даже можно заказать дешёвую картошку фри, да только вряд ли я ей наемся.

– А какой сегодня суп дня?

– С фрикадельками и борщ.

– Ну, давайте с фрикадельками.

– Хлеб нужен?

– Давайте.

– Сколько кусков?

– Давайте два.

Заказ принимает другая официантка, которая сразу идёт относить его на кухню. Я включаю телефон и начинаю в нём шариться. Вскоре приходит SMS-ка о том, что мама пыталась мне позвонить. Что ж, она долго продержалась. Удивлён, что она не позвонила мне ещё с утра. Я набираю её номер, одновременно продумывая, что ей говорить.

– Алло, – спустя столько времени мамин голос звучит как-то непривычно. Мы не виделись уже полтора дня, и, кажется, это самая долгая наша разлука за последние годы.

– Чего хотела?

– Хотела, чтобы ты хоть что-нибудь мне рассказал, – говорит мама обиженным голосом. Видимо, не очень ей понравилось такое приветствие.

– Да я потом всё расскажу, мне пока что некогда.

– Вас хотя бы нормально кормят?

– Да, как раз ужин жду, – говорю чуть ли не шёпотом, косо поглядывая ну официантку.

– Ладно, – как-то тяжело вздыхает мама. – Не буду больше отвлекать.

Вот и весь разговор.

Я уже давно перестал нормально общаться с родителями.

На самом деле в детстве я был довольно общительным. Мог болтать, не закрывая рта. Но, когда мы гуляли с родителями, и я пытался им что-то рассказать, они продолжали говорить о своём, не обращая на меня внимания. Или говорили «Подожди, пока мы закончим», но, как только замолкали, и я пытался начать свою тему, они вновь продолжали. С тех пор я всегда одёргивал себя каждый раз, когда мне хотелось войти в беседу. И больше у меня не было нормального общения ни с родителями, ни с кем-либо ещё.

– Ты где есть будешь? – спрашивает у меня вторая официантка, принеся тарелку супа с хлебом на подносе.

– А тут нельзя?

– Нет, едят у нас только за столом.

– А ничего, если я телефон тут оставлю?

– За сохранность не ручаемся.

Офигенный сервис. Из всех заведений, что я обошёл, по-доброму ко мне отнеслась лишь та продавщица в магазине.

Я прячу телефон за табличку с прайсом и иду за свободный столик. Официантка ставит поднос передо мной и желает приятного аппетита.

Вокруг очень душно и шумно. За соседним столиком сидит компашка из четырёх тёток преклонного возраста.

– С какого хрена мы должны пополам делить? – орёт одна. – Ты сожрала больше, чем мы втроём!

– А с какого хрена я тебе такси оплачивала? – возмущается вторая.

– Я вообще с собой только две тысячи взяла! – вставляет третья.

– И одну из них ты уже полгода должна мне! – гаркает вторая.

– Хорошо, я заплачу свою четверть, но это был последний раз, когда я с тобой вообще куда-либо пошла! – выносит вердикт первая.

От их криков у меня начинает болеть голова. Трогаю лоб – горячий. Надеюсь, это не температура. Вот будет здорово, когда приеду домой. Вернулся больной из «оздоровительного санатория».

Доедаю суп как можно медленнее, чтобы телефон успел нормально зарядиться, но я так голоден, что он кончается слишком быстро, и я всё равно не наедаюсь. Пойти, что ль, в туалет сходить хоть раз за весь день.

Когда возвращаюсь из туалета, мой столик уже убран. Ну и отлично. Подхожу к стойке и проверяю телефон: почти тридцать процентов и уже десятый час. Пора выдвигаться, если я не хочу реально здесь застрять.

Собираю вещи, благодарю официанток (в ответ они только сопровождают меня до выхода презрительным взглядом) и выхожу на улицу. Как было темно, так темно и осталось. Освещения почти никакого, почти не видно, куда наступаешь, но тратить зарядку на фонарь не стоит.

Хоть я и понимаю, что время жмёт, но не могу удержаться от соблазна прогуляться по городу. Всё-таки возвращаться я сюда не намерен. Забивать какие-нибудь интересные места в навигаторе мне как-то влом, поэтому иду, куда ноги тянут. В итоге выхожу, видимо, на площадь. Людей нет, зато красиво.

Ладно, дальше гулять некогда. Выбираюсь на знакомую дорогу и иду в темноте, спотыкаясь о булыжники засохшей грязи. Когда вижу свет от фар автомобиля, сразу вытягиваю руку. Пофиг уже, что до конца города ещё чесать и чесать.

Машина проезжает мимо. Следом вторая. Из третьей сквозь закрытые окна доносятся громкая музыка и весёлые крики. Вот как отдыхают нормальные люди. Интересно, а куда они поехали? Дальше, что ли, праздновать?

Когда я уже поднимаюсь на бугор, внимание на меня обращает очередная советская развалюха.

Дверь поддаётся с трудом, а когда открывается, я вижу водителя – парень чуть старше двадцати лет в одних спортивках и кожанке. По лицу его видно, что гопник. Но выбирать не приходится.

– Здрасте, подбросите?

– Да без б, а тебе куда?

– Ну, мне в сторону Тулы или Кимовска.

– А, не, – огорчённо машет головой, будто это ему отказывают. – Я в Рязань еду.

– Чёрт, – сквозь зубы шепчу я.

– Сорян, браток, я б так с удовольствием бы помог… Если надо, до Рязани довезу.

Я зависаю с открытой дверью в глубоких раздумьях. Что лучше: попытать удачу поймать попутку до Тулы или всё-таки вернуться в Рязань?

– К чёрту, давай, – говорю я и залезаю в салон.