13 страшных историй

– Выспались, – ответил Руслан. Отвернулся, нащупывая рукой джинсы, не зная, целовать Таню или нет. Целовать не хотелось.

Руслан подобрал с пола и надел трусы, джинсы, рубашку, носки. Пиджак, где пиджак?

– Я пойду, – сказал он, наклонившись и целуя Таню в старательно сжатые губы.

– Про фотосессию помнишь? – Таня натянула одеяло почти на самые глаза. Луч проник через щель между шторами, мазнул ее по лицу и тронул волосы. Волосы не ответили. Шторы шевельнулись. Луч погас.

– Конечно, – пообещал Руслан.

В коридоре он нашел свой пиджак, висевший почему-то под курткой, и уже надевал ботинки, балансируя на одной ноге, рискуя упасть.

Дверь в соседнюю комнату открылась. Мимо Руслана прошла голая, в одной короткой майке девушка с равнодушным и даже злым лицом. В ее молочных волосах танцевали искры.

* * *

С тягучим хлопком моргнула вспышка, и Руслан сказал:

– Перерыв.

Таня заморгала. Лина просто сменила улыбку на безразличную гримасу.

– Можете поправить макияж, – кивнул Руслан в сторону зеркала и визажиста.

– Русик, это круто, – сказал Таня. – Я придумала нам с Линкой еще два образа. У нас есть одинаковые черные платья. И белая шляпа. Такая с широкими полями, как сомбреро. Вторую я тоже знаю, где найти. О! Вот еще бы далматинца! Или мраморного дога. Русик, у тебя есть где спросить?

– Спросим, – ответил Руслан, накручивая на фотоаппарат «полтинник».

Странная у этой рыжей холерички из «Тиндера» была фамилия. Пеликанова. А имя он не запомнил. И при их встрече в кафе, и когда это ему сообщил рыжий следователь. Фамилию сразу запомнил, а имя нет.

– А где можно покурить? – спросила Лина, полистав со скучным видом черно-белый фотоальбом на диване.

– Линка, – нестрого пригрозила ей пальцем Таня, пока визажистка подводила ей глаза.

– Пойдем, тоже покурю. Пальто только накинь.

Они вышли из студии и зашагали по длинному узкому коридору. Направо и налево были двери кабинетов. А в недосягаемой высоте моргали лампы.

– Как в лабиринте, блин, – сказала Лина.

– Бывшие цеха, – отозвался Руслан, толкнул пластиковую дверь, и они оказались на балконе.

Серое небо, замызганная промплощадка внизу, банка полная окурков. Ветер никак не давал прикурить, гасил пламя.

– Дай, я сама, – Лина отобрала у Руслана зажигалку. Закурила. Откинула молочные пряди, спутанные муссом для волос. Подняла высокий черный воротник.

Руслан навел фокус. Надавил на кнопку. Еще. Наклонился ближе. Почти вплотную. Снова нажал кнопку.

Следователь сообщил, что ее зарезали на лестничной клетке. Таксист, скорее всего. А Руслан попался на глаза, когда отрабатывали ее контакты. Он честно сразу сказал рыжему, что у них было одно свидание и один секс тем же вечером. И все. Да, у нее дома. Руслан вспомнил старую заплеванную лестницу в хрущевке. Подъезд с ядовито-зелеными стенами. Там ее потом и нашли, как сказал следователь.

Лина повернулась. Но смотрела не в камеру, а поверх. Прямо ему в лоб. Ветер раскидал по границам кадра белые пряди. Лина затянулась и выдохнула сигаретный дым в объектив.

– А ты только портреты снимаешь?

– Нет, – отозвался Руслан и отступил на пару шагов. Потом опять приблизился почти вплотную.

– А можешь меня голой сфотографировать? – Лина опять выпустила дым и запахнула воротник пальто. Мелькнули белые, длинные пальцы.

Затвор фотоаппарата снова щелкнул.

* * *

Руслан лежал затылком на ее животе и смотрел в потолок.

– Ты специально ее над кроватью повесил? – спросила Лина.

– Кого? – Руслан повернул голову. Живот упруго отозвался.

– Ее, – Лина ткнула незажженной сигаретой в черно-белое фото метр на метр. Там в переплетении белых тел чернели углы, линии, тени.

– Да нет, – сказал Руслан и отвернулся. – Не кури в кровати.

– Угу, – Лина щелкнула зажигалкой. – А я думала специально. Такое у тебя тут холостяцкое гнездышко. Фотографии. Голые женщины на стенах. Раскрепощает, наверное.

– Тебе виднее. Просто красиво, – Руслан привстал, дотянулся до бокала на столике рядом с кроватью. – На, сюда пепел стряхивай.

Он опять лег. Живот под затылком напрягся, стал железным. Лина наклонилась к нему, приложила сигарету к его губам. Он затянулся. Убрала. Живот снова расслабился. Руслан выпустил дым в потолок.

– Похоже я на мать трахаюсь? – спросила Лина.

– Давай про это не будем, – сказал Руслан, а голос дрогнул. Вот ведь испорченная девчонка. Или просто он забыл, что значит быть молодым. Очень похоже. Обе одинаково закрывают глаза и закусывают нижнюю губу. Лина только быстрее, активнее, живее. Вообще без тормозов. И волосы у нее мерцают в темноте.

– Такой ты старомодный. Все руки татуировками забиты, а в голове дискотека девяностых.

Зашипела брошенная в бокал с остатками вина сигарета.

Она сообщила Тане, что остается у подруги по институту. Таня сказала ему, что он может сегодня остаться на ночь. Он сослался на срочную работу. Таня сказала: «Приезжай, когда сможешь». «Я постараюсь», – пообещал он и отключил телефон.

Тело рядом с ним задвигалось, затылок соскользнул на кровать. Теперь ее живот оказался над ним. А потом она заслонила потолок, комнату и черно-белую фотографию на стене.

* * *