13 проклятий

– Джеймс, ну же, – взмолилась Рыжая. – Мне и так тяжело…

Она обняла ребенка и попыталась оттащить.

– НЕТ! – закричал мальчик, отпихивая ее. – Не хочу идти с тобой!

– И все-таки ты пойдешь. – Рыжая подняла сопротивляющегося ребенка на руки. Слезы застили ей глаза. – Тебе здесь не место, Джеймс!

– Я не Джеймс! – заплакал ребенок, бессильно отбиваясь от нее. – Это не мое имя! Я не хочу идти с тобой, я тебя не знаю! Я хочу к маме!

Теперь Рыжая тоже плакала, не прячась. Она поняла: слишком поздно. Джеймс забыл ее. Она для него чужая, та, что отрывает его от семьи, которую он любит. Это жестоко. Эгоистично. И она не может так поступить.

Встав на колени, Рыжая отпустила ребенка – он подбежал к матери, которая подхватила его. В замешательстве, сквозь слезы горя, она смотрела на Рыжую.

– Не могу, – сломленно сказала Рыжая. – Я не могу этого сделать.

– Почему же? – Рогатый король вскочил с трона. – Ты же этого хотела – так забирай его!

Рыжая посмотрела в его жестокое высокомерное лицо – и ей стало ясно: фейри не рассчитывал на такой поворот. Он ждал хаоса и страданий.

– Я не стану его забирать, – повторила Рыжая. И внезапно в памяти всплыли слова Роуз. Она говорила ей, что поступила так, как должно было быть лучше. Теперь Рыжая поняла. Это и есть самопожертвование. – Я не заберу его, потому что слишком сильно люблю.

Она приготовилась услышать смех и глумление Двора, но стояла тишина.

– Тогда как насчет компромисса? – лукаво предложил рогатый король.

– Компромисса?

– Да. Ты можешь остаться здесь, с нами… как одна из нас. В конце концов, ты уже знаешь, кто ты на самом деле, не так ли?

– Речь о моем настоящем отце? – спросила Рыжая. – О том, что он фейри?

Снова блеснули эти острые маленькие зубы.

– Безусловно.

Рыжая заметила недоуменный взгляд Уорика и слегка кивнула в подтверждение.

– У тебя даже будет возможность навещать ребенка, – внушал ровный голос. – Прямо здесь. И он получит все лучшее из обоих миров, а ты наконец обретешь свое подлинное место.

Его слова обожгли душу Рыжей, затронули то, что она скрывала даже от себя. «Идея остаться в царстве фейри совершенно нелепа», – собиралась ответить она еще секунду назад… пока не прозвучали эти последние слова. Это была правда. Она всегда чувствовала себя не такой, как все, а теперь нигде и никому не была своей.

– Зачем тебе возвращаться? – уговаривал рогатый король. – Только к новым печалям?

– Не слушай его, Рыжая, – встал Уорик. – Не верь ни слову из того, что говорят фейри. Они ведут свою игру!

– Но это правда. – Голос Рыжей был так же слаб, как и ее измученный дух. – К чему я вернусь? Что меня там ждет? Ничего. Только плохое. И если я наполовину фейри, тогда, может, мне стоит остаться… может, здесь я буду своей.

Уорик схватил ее и встряхнул:

– Послушай меня! Это они хотят, чтобы ты так думала! Хотят, чтобы сдалась, чтобы думала как они, чтобы стала такой, как они! Может, ты наполовину фейри, но наполовину ты человек. Твое сердце принадлежит нашему миру, а не этому… вывернутому. Есть дом, где тебе самое место, – с нами. Поместье Элвесден! Мы хотим, чтобы ты была с нами. – Внезапно Уорик отпустил ее плечи, осознав, что, возможно, сказал слишком много. – И только тебе выбирать, Рыжая. Ты должна решить, чего ты хочешь.

– Но что я скажу, если все-таки вернусь? – Слезы текли по лицу Рыжей. – Я делала такое, что не удастся просто так исправить.

– Бегством ничего не изменишь, – печально сказал Уорик. – Да, многое нелегко исправить, но это не значит, что невозможно.

– Нет! – воскликнула Рыжая. – Я не знаю как!

– Способ всегда есть, – ответил Уорик.

Рыжая посмотрела в его добрые глаза и перевела взгляд на темные, бесчувственные глаза рогатого короля. Она подумала о Тане, о Фабиане – даже о Нелл, – о том, как они изо всех сил стремились помочь ей. Подумала о Роуз – такой одинокой, так отчаянно пытающейся искупить вину перед дочерью. Выбирать придется еще не раз. И исправлять то, что можно исправить. Но здесь этого не сделать. Сердце подсказало решение.

– Я ухожу!

– Сомневаюсь, что ты хорошо подумала. – Рогатый король уже снова расслабленно сидел на троне.

– Нет. Я действительно хочу уйти.

В первых рядах толпы появились две фигуры, которые до этого наблюдали за происходящим издалека, – Рэйвен и Гредин. Они кивнули Рыжей.

– И все же сомневаюсь, – повторил король. – Ты не слушаешь свой разум. Ты даже не понимаешь, кто ты.

Пылающий гнев Рыжей стал угасать, тлели лишь его крошечные угольки. Рогатый сиял, питаясь ее умирающей надеждой, черпая силу из ее слабости. Снова и снова она прокручивала все в уме, пока не осталось одно – единственная непреложная правда.

– Я знаю достаточно, – сказала она. – Я знаю, что мое имя Роуэн.

По залу прокатился вздох. Самодовольное выражение исчезло с лица рогатого короля.

– Рыжая, что ты делаешь? – прошептал Уорик. – Нельзя открывать им свое… – и замолчал, увидев торжествующий блеск в ее глазах.

– Это имя дала мне моя мама.

К ней возвращались силы. Теперь она понимала – понимала, что пыталась объяснить ей Роуз. Рябина… Заокраинная Ведьма, Снетчер… Наконец все встало на свои места.