13 привидений

Максим неосознанно сжал кулаки. Мертвая актриса сорвалась с места и кинулась на него. Она выбросила вперед бледные руки, которые удлинились и стали полупрозрачными, качнула головой и нетерпеливо щелкнула пастью. Сделай она это секундой позже – скорее всего, откусила бы Максиму лицо. Сомкнутые зубы врезались в его переносицу, в глазах полыхнуло черным, и по губам густо потекло. Однако Максим успел выставить вперед ногу, удар пришелся призраку в живот – а самого Максима отбросило к бетонной стене.

Мертвая актриса прыгнула в его сторону. Холодные пальцы впились Максиму в горло, и призрак прижал его спиной к трубам, которые поднимались к потолку. Максим ударился затылком о ржавый металл, и яркая боль брызнула из сломанной переносицы в череп. Он едва не потерял сознание.

«Это реально, потому что я в это верю? Что…» – мысль оборвалась, словно устыдившись своей неуместности и бесполезности. Задыхаясь, Максим попытался отпихнуть мертвую актрису коленом, схватил ее за руку. Он будто отрывал от горла сырую ветку…

Запах разложения, который он почувствовал еще во время спектакля, окутал его голову, забил горло. Перед глазами плыло, клацающие зубы – длинные, нечеловеческие – приближались.

Неожиданно воздух задрожал от какого-то звука или движения, и голова мертвой актрисы дернулась в сторону. Длинные пальцы разжались. Максим судорожно вздохнул ртом; из носа текла кровь.

Мертвая актриса сделала два неверных шага назад и обернулась. Старикан поднял над головой обломок ржавой трубы, но, судя по лицу, не для того, чтобы нанести второй удар, а чтобы защититься. Мертвая актриса разочарованно зарычала. Затем пронзительно вскрикнула и ударила Старикана наотмашь.

Старикан выронил трубу (возможно, точно так же он выронил нож, которым убил Уильяма Террисса), упал на колени, подполз к ногам мертвой актрисы и вцепился в щиколотки.

– Нет!.. Ты его испортишь… порвешь…

В этот момент что-то окончательно сломалось в фигуре мертвой актрисы, а верхнюю часть черепа будто смяло невидимое колесо.

– Пусти! – завопила она.

Максим развернулся и рванул по коридору. Наверное, так бегут к славе. В Настоящем Сценарии не хватало лишь ясности относительно судьбы главного героя.

Он вылетел в темный туннель, в зловонные тиски арочного свода, и бросился прочь что было сил. Под потолком тускло горели лампы аварийного освещения. Тени вздрагивали, моргали ампутированными веками. Дыхание было порывистым, а видения, проносящиеся перед глазами, – жуткими. В голове звенело, туннель плясал перед отекшими глазами.

Какая участь уготована герою Настоящего Сценария? Предопределено жанром?

Справа и слева мелькали решетки, крышки вентиляционных шахт, металлические ребра, пучки электрических проводов. В горле клокотал невызревший крик. В спину давил бивень чудовища… Максим хлопнул рукой по пояснице. Бивень не исчез, но превратился в фонарик, который Максим сунул за пояс, когда вставал с партерного кресла.

Лампы потухли – не додумал ли он их сам, чтобы не потеряться в переплетении туннелей? – и Максим выключил фонарь. Ноги налились свинцом. Он стал задыхаться и через минуту почувствовал, что замедляется, нет, станция замедляет его, перед глазами плясали пятна крови, в ушах стучало, а холодные пальцы подземщиков тянулись к излому его спины.

Максим закричал и, продолжая вопить, выскочил на платформу. Прямо к распахнутым дверям поезда, в которые упал, точно в вырытую могилу.

Тьма. Кровь. Черное. Алое. Тьма. Кровь…

Пульсирующая пелена сошла, и он понял, что движется. Поезд движется. И в вагоне больше никого нет. Ни «чумных» призраков, ни Старикана, ни его безумной любовницы.

Он подполз к сиденью, уперся лбом в растрескавшуюся обивку, вскрикнул от боли и заплакал. «Прости, Оль, прости… я не должен был …»

Под потолком бились мотыльки электрического света.

Когда глаза высохли, Максим достал диктофон и нажал на кнопку записи.

Через некоторое время он поднялся с колен и, хватаясь за поручни, двинулся по проходу. Диктофон оставил на заляпанном кровью сиденье, ему больше ни к чему – когда закончились слова, стало понятно, что Настоящий Сценарий оказался пустышкой. История о призраках, примеряющих человеческие тела, больше не вдохновляла Максима; пугала до икоты, но не вдохновляла.

Вагон качало, неоновые трубки подмигивали. То и дело щелкали, включаясь, динамики. Лицо опухло так сильно, что Максим мало что видел.

– Едем без остановок, – радостно сообщил голос машиниста.

В тишине между этими репликами Максим добрался до локомотива, протиснулся через узкий, гудящий внутренностями коридор и надавил на дверную ручку. Та подалась, и он шагнул в кабину.

Машинист оборачивается. На Максима смотрят пустые глазницы.

Охотники за привидениями – коротко об авторах историй, вошедших в эту книгу