13 минут

– Не только их. – Мисс Бордерс слегка отклонилась к спинке стула. – Я никогда не понимала, почему вы обе, а потом и Дженни, так ею восторгались. По-моему, в ней нет ничего особенного. Ты и Хейли, ну, вы были нормальными детьми. А между вами была Наташа. Такая сдержанная.

– Я все это уже плохо помню, – сказала Бекка. – Мы были просто детьми. – Она не отводила глаз от картины, но почувствовала саркастический взгляд мисс Бордерс.

– Впрочем, она была очень симпатичной. Как и Дженни. А вот красота Хейли особенная, холодная. Задолго до того, как это стали замечать, она уже созревала у нее под кожей, ожидая, пока проявятся ее высокие скулы. Я бы хотела написать портрет Хейли.

– Теперь, наверное, можете. У нее не такой уж плотный график.

– Язвительность тебе не идет, Ребекка.

– Но вы же знаете, что она сделала!

После этой фразы на несколько секунд повисло молчание, и сначала Бекка подумала, что мисс Бордерс стало неловко, но потом поняла, что она все еще была погружена в воспоминания, просеивает и сортирует их.

– Хейли очень расстроилась, когда вы переругались.

– Думаю, не очень, – сказала Бекка и пожала плечами.

– Да нет, очень. Это был единственный раз, когда она выступила против Наташи. Больше никто этого не делал. – Она посмотрела на Бекку, тепло улыбаясь. – Даже ты. Все просто повсюду следовали за ней. Но когда ты выпала из их компании и стала сидеть на рисовании отдельно, а маленькая Дженни заняла твое место, Хейли была расстроена. Она пыталась все наладить, но Наташа этого не могла допустить. Я иногда слышала их разговоры во время перерыва. Хейли просила за тебя. А потом, в один прекрасный день, Хейли просто сдалась. Я увидела, как она плачет в коридоре, и спросила, что случилось, но она мне не рассказала. Потом я спросила, имеет ли это какое-то отношение к тебе, и завела разговор о дружбе, но она сказала, что я ничего не понимаю. После этого она стала более холодной. Во всех смыслах этого слова. Стала превращаться в «хичкоковскую блондинку».

Бекка не знала, что означает «хичкоковская блондинка», но понимала, что имела в виду мисс Бордерс: стала превращаться в Барби.

– Ум, красота и секс – они старались стать воплощением этого. Было интересно наблюдать за тем, как они взрослеют.

– Да уж, – сказала Бекка. – Наверное.

Ей это не понравилось. Даже мисс Бордерс увлечена Барби. Учительница, очевидно, уловила эту перемену в ее настроении.

– Ах! – воскликнула она. – Однако же это все было у них абсолютно наигранным, тогда как ты – свое собственное творение. Ты та, кем должна быть. У тебя свой собственный стиль. Это заслуживает большого восхищения. Это талант. Наверное, поэтому Наташа захотела снова сблизиться с тобой, когда потеряла память. Людям нужна правда.

Бекка внимательно слушала, пытаясь отыскать в ее тоне намек на жалость или снисхождение, но не могла. Это были самые добрые слова, какие ей говорил кто-либо не из родных, казалось, за целую вечность.

– Я думала о них после того, как все это произошло. Ну, о них и о тебе. И, несмотря ни на что, хоть это и ужасно прозвучит, мне больше жаль Хейли, чем Наташу. – Она встала. – Наверное, я все еще вижу в ней ту нескладную, неловкую маленькую девочку, рыдающую в коридоре. Забавно, что подобные вещи могут так долго на нас влиять. – Она помолчала. – На самом деле я думаю, что тебе повезло – я имею в виду, что ты откололась от них.

– Ну, то, что Таша постаралась снова втянуть меня в свой круг, точно ничем хорошим для меня не закончилось. – Бекка попыталась улыбнуться. На самом деле все было не так, и это знали все. Бекка сама бросилась к Таше, осознавала она тогда это или нет.

– Она всегда была такой властной, – размышляла мисс Бордерс, слегка протягивая слова. – Некоторые женщины игроки, и Наташа была рождена такой. Сначала тебя убрали с доски и ввели в игру Дженни.

– Как еще одну королеву, – сказала Бекка.

– Пожалуй. – Учительница рисования взяла свою чашку. – Но я подозреваю, что на доске для Наташи все, кроме нее самой, просто пешки. Она ведь быстро нашла замену своим подругам. – Она положила руку Бекке на плечо. – Даже если сейчас это выглядит иначе, все прояснится со временем.

Ну вот и он, момент, когда надо реагировать по-взрослому. Бекка улыбнулась и положила кисточку.

– Да, вы правы. – Она не совсем была в этом уверена, но мисс Бордерс будет лучше себя чувствовать, услышав от нее это. – Я, наверное, уберу тут и пойду подышу воздухом.

– Я сама все сделаю. Иди. Прогулка пойдет тебе на пользу.

Бекка чувствовала, что на ее лице не улыбка, а какая-то жуткая гримаса, но она продолжала улыбаться как могла, несмотря на желание закричать: Нет, на пользу мне пойдет, если мой парень вернется и все остальные поймут, что я ни в чем не виновата!

– Спасибо, мисс, – сказала она вместо этого, хватая пальто и сумку.