Читаем 12 ступенек на эшафот полностью

«Риббентроп принес телеграмму из лондонского посольства: вчера ночью Англия и Польша подписали пакт о взаимопомощи. Разве я не говорил вам вчера, что во всем виноваты итальянцы? После того как Италия заявила о своей позиции в германо—польском конфликте, англичане ратифицировали пакт. Немедленно прекратите все передвижения армейских частей — мне нужно время для переговоров. Вызовите ко мне Браухича и Гальдера, а сами идите в музыкальный салон. Аттолико доложит о полученном из Рима ответе».

Отдав необходимые указания, я отправился в салон, где уже находились Гитлер и Риббентроп. Фюрер молча протянул мне текст письма с перечнем требующегося итальянцам сырья. Я откровенно потерял дар речи. Между тем фюрер обратился к Аттолико и заметил, что, по всей видимости, произошла ошибка при передаче текста или же банальная описка, поскольку указанные цифры фантастичны. Итальянец принялся уверять, что цифры подлинные — потребности итальянской промышленности в сырье действительно велики. Фюрер приказал мне связаться с нашим военным атташе фон Ринтеленом и еще раз уточнить цифры у генерала Каваллеро, начальника итальянского генштаба («Командо Супремо»).

Гитлер высказал предположение, что итальянцы умышленно указали заведомо нереальный тоннаж требующегося им сырья, чтобы мы отказались от обязательств, а дуче с «чистой совестью» умыл бы руки.

Поступившая от фон Ринтелена информация подтвердила аутентичность итальянских запросов, которые Германия была просто не в состоянии удовлетворить.

Главнокомандующий сухопутной армией и начальник генштаба уверили Гитлера в том, что передислокация немецких войск к польской границе осталась незамеченной неприятелем — маскировка не нарушена. В ответ фюрер назвал окончательную дату операции — 31.8.1939. Соответствующий приказ в войска поступит 30.08, не позднее 17.00.

В последующие дни я находился в рейхсканцелярии с утра до позднего вечера, однако беседовал с Гитлером только трижды, поскольку он проводил одно политическое совещание за другим.

Первая беседа состоялась в зимней оранжерее, когда Гитлер зачитал мне список политических требований немецкого правительства:

1. Вольный город Данциг возвращается в состав германского рейха.

2. К нему через коридор прокладывается экстерриториальная железная дорога и экстерриториальная автострада.

3. В состав рейха возвращаются не менее 75 % земель, заселенных фольксдойче.

4. Под контролем международных организаций в отторгнутых областях необходимо провести референдум о возвращении в состав рейха.

Гитлер спросил, что я думаю по этому поводу; я ответил, что требования более чем умеренные и абсолютно справедливые.

Во второй раз я встретился с Гитлером 30.08. Он сказал, что у него нет ни минуты свободного времени для меня, поскольку как раз сейчас он собирается диктовать ответ Даладье. Тот взывает к чувству фронтового братства и призывает не допустить развязывания войны. Искреннее и доброе письмо фронтовика—окопника — пример того, как относятся к проблеме войны за коридор во Франции.

Третий раз я встретился с фюрером на совещании вместе с Браухичем и Гальдером во второй половине того же дня. Гитлер в очередной раз перенес день «X» — теперь на сутки, на 1.09 (1939). Он объяснил, что вплоть до 31.08 включительно намеревается ждать появления полномочного представителя польского правительства или наделения соответствующими полномочиями польского посланника в Берлине Липского. 1.09 — последний срок начала операции; если Варшава не примет ультиматум, день «X» переноситься не будет.

У нас создалось впечатление, что фюрер сам не верит в то, что говорит. До сих пор наша уверенность в возможности избежать военной конфронтации базировалась на секретном германо—советском договоре от 23.08.1939 г.: в случае объявления Германией войны Польше Сталин выразил намерение принять участие в разделе польского государства и осуществить демаркацию областей, входящих в сферу интересов Германии и СССР, т. е. однозначно дал понять, что Советский Союз примет участие в оккупации Польши. Мы были убеждены, что, оказавшись в патовой ситуации, польское правительство никогда не решится на войну на два фронта, кроме того, мы верили, что Гитлер действительно стремится к мирному разрешению разногласий.

На всякий случай я вызвал Йодля в Берлин сразу же после совещания Гитлера с генералами в Бергхофе 23.8.39. Согласно мобилизационному предписанию с 1.10.1938 по 30.9.1939 он по—прежнему сохранял за собой пост начальника штаба оперативного руководства вермахта, т. е. находился в распоряжении ОКВ. Йодль прибыл в Берлин 26 или 27 августа и был, само собой разумеется, не в курсе последних событий — оберст Варлимонт и я кратко проинформировали его о происходящем.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии