12 кругов

Стам вернулся к варианту с полем и деревом, после чего стал думать. К траве неплохо было бы добавить озеро. Или хотя бы пруд. А лучше – бассейн. Сказано – сделано. Стам выделил под дерево маленький холмик в форме правильной полусферы, а вокруг вырыл круглый бассейн радиусом пятнадцать метров и глубиной в один. Бассейн был заполнен прозрачной водой, а дно и стенки выложены плиткой с красивым орнаментом. Дерево Стам заменил на более компактное и с более плотной кроной. Композиция смотрелась феерично и дорого. Хотя и странновато, учитывая, что находилась в чистом поле. Зато «голубиметр» накинул за это произведение три процента.

Стам решил продолжать в том же духе. От бассейна в стороны побежали выложенные каменными плитами дорожки. Добавились фонарики и скамейки. Особого смысла в дорожках не было. Стам закрутил их петлями вокруг бассейна, затем нарастил дополнительные петли. Теперь, если зависнуть высоко над деревом, рисунок снизу напоминал цветок герберы. Еще два процента. Итого – пятнадцать. Стам попробовал выложить каменной плиткой все поле. «Голубиметр» показал четырнадцать процентов. Результат ухудшился. Стаму стало казаться, что голубая шкала обладает каким-то чувством «прекрасного». Это, правда, не объясняло, почему сфера, заполненная почвой полностью, лучше сферы, заполненной почвой наполовину, в два раза. Но других предположений пока не было.

Стам решил не сковывать себя рамками знакомого ему реального мира. Дерево с бассейном в нетронутом виде было вознесено вверх на пятьсот метров, дорожки стерты. Прилегающая поверхность образовала собой усеченный конус идеальной геометрической формы. Смотрелось очень необычно. Стам довольно хмыкнул и дал волю фантазии. Стенки конуса он выгнул внутрь так, что те оказались очень пологими внизу и довольно крутыми у вершины, где трава была заменена скалистой породой с редкими кустиками. Стам вырезал на теле новорожденной горы серпантин – дорожку шириной в пару метров, местами добавил широкие террасы и площадки. Прорубил от вершины зигзагообразные каналы для воды и обрывы для водопадов. В нескольких местах серпантин пролегал под водопадом, в других – дорожка перекидывалась через горную речку изящным мостом. На открытых площадках были добавлены беседки и маленькие пруды. Если у самого подножия горы через речку был перекинут массивный десятиметровый мост из бревен, то чем выше вела дорожка, тем изящнее и тоньше были несущие конструкции мостов, беседок и других элементов. Стам увлекся творчеством на несколько часов, а когда решил сделать перерыв, с удовлетворением заметил, что счетчик материи показал сорок процентов, а величина «чувства прекрасного», выделенная голубым, составила аж семьдесят три.

Стам критически оглядел результат своего труда. С практической точки зрения, мир был полной ересью. Забираться на гору по длиннющему серпантину, чтобы увидеть там бассейн и дерево, а обернувшись – бескрайнее поле – идея, которую вряд ли можно рационально обосновать. Поместить на вершину еще что-нибудь интересное? На крошечный пятачок ничего толкового не влезет. Можно, конечно, стереть дерево и бассейн, и влепить какую-нибудь постройку в стиле древних майя. Будет очень загадочно и символично. Но площадку надо будет все равно расширять. Однако, как только стенки конуса начнут изгибаться или раздуваться, весь предыдущий труд пойдет насмарку – ландшафт, включая террасы, водопады, беседки и мосты, попросту будет мгновенно уничтожен. Вдохновения, которое позволило бы сотворить всю эту красоту заново, внутри не ощущалось, поэтому идея была отбракована.

Стам полетел над серпантином от подножия, делая остановки на площадках и внося улучшения. Где-то были добавлены скамейки. Где-то – яблони с красными спелыми яблоками. На одной из террас падающий со скалы водопад Стам разделил выступающими камнями на множество мелких потоков. Местами в отвесную скалу были добавлены небольшие деревца с Г-образными стволами и плоскими кронами.

Время было запущено своим чередом, поэтому сначала потихоньку, а затем более уверенно в свои права стал вступать вечер. Еще немного – и на гору опустилась ночь, которая, хотя и была достаточно светлой, приглушила все краски и сгустила тени. Игравшие в свете солнца постройки тотчас утратили свою яркость, водопады стали едва различимыми, а прозрачные пруды превратились в светонепроницаемые омуты. Стам расстроился – его творение в одночасье стало блеклым и унылым.