12 -й удар

— Саша, маньяки обычно не убивают бандитов!

— А может, этот из нового поколения. Что ты смеешься? Посмотрел бы ты, Вася, что он с дежурной группой сотворил. Всем пятерым досталось. Одному челюсть сломал, у двоих кровища лилась ручьем. Пришлось успокаивать. Когда я со своими приехал, ребята из отделения с ним уже поработали — стоял с разбитым лицом. Я шуганул его маленько, ну ты знаешь, как обычно. Поверишь, Вася, столько разных бандитов перевидал — не страшно было, а перед этим оробел. Вижу — не боится он, а глаза волчьи!

На Матвеева рассказ Ветрякова произвел большое впечатление.

— Мне пора ехать, Саша. Узнаешь что-то новое — звони, — Матвеев подал Ветрякову руку.

— Ты тоже держи меня в курсе, Вася. Вместе одним делом занимаемся.

— Конечно.

Попрощавшись с Ветряковым, Матвеев поехал домой, предварительно дав несколько указаний Мишину.

Часть 2

Чуть ранее во двор одной из подмосковных дач въехала черная «Волга». Из машины спешно выскочили и тут же скрылись в доме четверо мужчин.

Человек, с нетерпением ожидавший их, обратился к одному их вошедших:

— Ну, чё там, Гусь?

— Плохи дела, Гиви. Надо с Ираклием потолковать.

— Жди здесь.

Гиви вышел во двор и направился к отдельно стоящему домику, в котором находилась баня.

В бане двое пожилых мужчин — обоим уже лет за пятьдесят — потягивали неспешно пиво и негромко разговаривали. Один из них был славянской наружности, другой — кавказец.

— Ираклий, Гусь приехал, — сообщил Гиви кавказцу.

— Зови сюда, — приказал тот.

Через минуту Гиви привел Гуся к Ираклию.

— Какие дела, Гусь? — пристально глядя ему в глаза, спросил Ираклий.

— Плохо, пахан, — Гусь опустил голову. — Мазур живой, а Дохлого с Мобутом завалили — сам видел.

— Сучье племя! — Ираклий яростно ударил кулаком по столу. — Такое дело погубили! Вам бы баранов в горах стрелять!

— Пахан, мы ничего не могли сделать. Мусоров полно было вокруг.

— Мусора-то откуда взялись?

— Не знаю, Пахан. Вначале тихо было. Гляжу: дежурные мусора подъехали. Ну, думаю, едут — сразу бабахнем, а тут такое началось! Полно мусоров понаехало. Троих наших повязали. Я сам еле смылся. А когда смывался с «Синая», через окно увидел, как Дохлый с Мобутом лежат, а рядом Мазур стоит.

— Вычислил нас, падла! — сквозь зубы процедил Ираклий. Такой верняк был… В Ростове его не достать. Ну, да ладно. Сквитаемся, еще будет время. Гусь, разузнай все. Если заложил — кто? Валите суку. Гиви тебе поможет.

— Понял, пахан.

— Идите!

После ухода, Ираклий повернулся к собеседнику:

— Не получилось, сам видишь!

— Дилетанты дешевые, — презрительно бросил «славянин» в лицо Ираклию. — Я вам Мазурова на блюдечке подал, а у вас человека не нашлось на курок нажать.

— Клянусь, я все исправлю. Мазур не помешает нам, отвечаю.

— Лучше, чтобы это оказалось правдой, Ираклий. Иначе сам знаешь, что будет. Я канал через Ростов два года налаживал: не позволю каким-то там тварям переходить мне дорогу. Мусоров я контролирую, а с братвой сам разбирайся, Ираклий.

Войдя в квартиру, Матвеев чмокнул жену в щеку, разделся и прошел на кухню.

— Есть, что — нибудь пожевать, мать? — спросил у жены Матвеев, усаживаясь.

Ирина Аркадьевна суетливо накрыла на стол. Матвеев ел молча, прокручивая в голове сегодняшние события. Главный вопрос состоял в подозреваемом. Что крылось за его поведением? Деньги? Или иные мотивы? Ответ на этот вопрос мог бы внести ясность в этом, как считал Матвеев, сложном деле. Оторвавшись от своих мыслей, он увидел, что его жена прижав платок к глазам, тихо плачет.

— Ты что, мать?

В ответ раздались рыдания — Ирина Аркадьевна заплакала навзрыд. Она плакала долго, и Матвеев сидел молча, давая жене возможность выплакаться. Постепенно она успокоилась и повернулась к мужу:

— Вот уже четыре месяца ты не просил есть, ничего не замечал вокруг и ни разу не заговорил со мной. Я думала, что потеряла тебя вместе с Сереженькой. Господи, как мне было тяжело! Да оставь ты их в покое, Васенька! Я потеряла сына! Неужто тебя придется оплакивать? Лучше сразу в могилу — не вынесу я этого.

— Кончилось все, Ира, — тихо произнес Матвеев. — Убили его. Такой же мальчишка, как наш Сережа. Ему тоже шестнадцать лет. Не знаю, совпадение это или божья справедливость?

Утром на столе у Василия Максимовича лежали все сведения о подозреваемом в убийстве Дохлого. Матвеев надел очки и стал читать: «Стрельников Сергей Сергеевич. Родился 1977 гуду, в Подмосковье, Коломенский район…»

Матвеев вызвал Мишина, и когда тот вошел, сунул ему нос бумаги.

— Вы что издеваетесь? Это же данные паспорта!

— Больше ничего нет, Василий Максимович.

— Запрос в Коломну послали?

— Еще вчера. Ответ лежит перед вами.

— Черт знает что! — Матвеев набрал номер Ветрякова. — Саша, вы допрашивали Стрельникова?

— Три раза.

— Я приеду сейчас! Хочу послушать, что он скажет.

— Не получится, Вася.

— Я еду! — Матвеев положил трубку.

Через тридцать минут он уже сидел в кабинете Ветрякова на Петровке.

— У меня все получится! — бросил Ветрякову Матвеев.

— Я имел в виду Стрельникова, — ответил Ветряков.

— Случилось что?