114 баллов

— Тебе хорошо говорить. Ты будешь в секторе А самым умным — твои 114 баллов там потолок! — проворчала она, но уже беззлобно.

— Да вообще круть нереальная. — Я мужественно допил свою бурду, радуясь тому, что Татьяна списала появившуюся при этом на моем лице гримасу отвращения на счет последней фразы.

— Нет, правда, я бы с радостью распределилась в сектор А. Вот только Академия живописи в секторе Б, а мне туда надо.

Я понимающе кивнул.

— Ну и еще хорошо, что Камила будет рядом. Мы договорились поселиться вместе.

Татьяна внимательно посмотрела на меня. Я надеялся, что мои чувства не очень очевидны. Татьяна отвела взгляд.

— Мне жаль, — сказала она, — ты ей тоже нравился.

«Тоже». Все-таки заметила. Но куда больнее резануло слух «нравился» в прошедшем времени.

— Правда нравился. Но она последние месяцы только и говорит, что об университете.

— Да все понятно. Я дурак, но не настолько же.

— Блин, как все дерьмово.

— Ну о чем ты? Завтра начнется новая жизнь, вокруг появятся новые люди, новые цели. А послезавтра мы уже и не вспомним про сегодняшние страхи и печали. Система работает для того, чтобы мы все были счастливы, — повторил я слова отца и сам испугался, как легко они сорвались с моих губ.

Татьяна откинулась на спинку стула, с интересом рассматривая меня.

— А ты прикольный, — сказала она. — И почему мы с тобой никогда раньше вот так не болтали? Я, честно говоря, никак не могла врубиться, что Камила в тебе нашла.

— Я, честно говоря, и сейчас этого не пойму, — улыбнулся я.

Татьяна покачала головой.

— Есть в тебе что-то особенное. Но вот что именно, не ухвачу. Это у меня бывает — иногда смотрю на предмет и вижу, что он выделяется среди других.

— Круто у вас, художников, все устроено.

Я взглянул на часы.

— Ого! Ладно, приятно было поболтать, но мне пора домой. Родаки ждут.

— Ага, — Татьяна продолжала рассматривать меня.

Я положил на стол деньги за кофе и поднялся.

— Придешь сегодня в «Большого слона»?

— Ага. Это как-то связано с твоей манерой общаться, — задумчиво протянула она, видимо, продолжая размышлять о моей «особенности». — Ты случайно не проходил тест на уровень эмоционального интеллекта?

— Это мне еще зачем? — удивился я.

Татьяна пожала плечами. Да, крыша у нее явно пошатывается.

— Ну, до вечера.

— Пока-пока.

Я шел домой. Настроение у меня немного улучшилось. Я размышлял о том, как же глупо мы устроены. Стоит какой-нибудь девчонке сказать, что ты особенный, и вот ты уже всем сердцем веришь ей, несмотря на то что выверенная высокообъективная система отвела тебе место среди серой массы приматов.

И даже несмотря на то, что в голове этой девчонки носятся табуны тараканов размером с лошадей.

Сколько себя помню, моя семья жила в красивом двухэтажном коттедже. В секторе Б вообще преобладают коттеджи, многоквартирные дома составляют примерно четверть всего жилого фонда, и занимают их по большей части молодые граждане.

Строго говоря, мы считались зажиточной семьей даже для нашего сектора — отец дослужился до начальника Департамента правопорядка, а значит, приносит обществу много пользы и несет значительную ответственность. За это система поощряет его высоким уровнем доходов.

Да и мама у меня не подкачала — она на хорошем счету в своей районной больнице, так что средства у нас всегда были.

Система справедлива.

Если я буду усердно работать, то у меня лет через пятнадцать-двадцать тоже может быть коттедж. Конечно, в секторе А этого добиться будет сложнее, и мой дом наверняка будет поменьше и в районе похуже, но все возможно. Это гарантирует Доктрина.

Отец сидел в кресле-качалке на веранде. Ему было уже за пятьдесят, но выглядел он отлично — крепкий, подтянутый, розовощекий и с почти не поредевшей шевелюрой. Правда, у уголков глаз уже появились глубокие морщины, а волосы из смоляно-черных стали серыми, но руки по-прежнему были крепкими.

Отец придавал этому какую-то особую важность — силе своих рук. Даже его любимая присказка была об этом — «Всегда крепко держи судьбу в своих руках, сынок».

Думаю, это даже не присказка, а кредо. И отец действительно крепко держал все, что было важным в его системе ценностей.

— Ну, как успехи? — доброжелательно крикнул он мне, как только я вошел в калитку.

Я помедлил с ответом, пока не дошел до крыльца.

— Нормально. 114 баллов, сектор А.

Если отец и был разочарован, то виду не подал. Я внимательно смотрел на его круглое открытое лицо, стараясь заметить хоть тень сожаления, но нет. Отец был доволен.

— Так, ну и куда ты дальше? Уже решил?

— Нет. Я еще не смотрел список вакансий.

Каждому выпускнику после Финального теста система автоматически высылала список вакансий, доступных с его количеством баллов. Мой список уже должен висеть в моем ящике электронной почты.

— Но ведь наверняка думал о вариантах?

Я присел на перила веранды. Отец явно был настроен на «отцовский разговор», и улизнуть от него в такие моменты было невозможно.

— Я подумывал про службу правопорядка или спасательную службу, — осторожно начал я.