Читаем 100 великих парадоксов полностью

Самые предприимчивые, наиболее приспособленные устраиваются во время войны в тылу, а то ещё и жируют при этом. «Самая приспособленная» буржуазная держава – США – нажилась на двух мировых войнах.

Что определяет движение истории? Воля вождей и героев? Законы экономики? Таинственный народный характер, жажда господства? Нет. Это – техническая деятельность (техногенез) – решающая геологическая сила, превращающая область жизни (Биосферу) в Техносферу. Меняется окружающая природа, техника, система знаний, структура общества, человеческая личность.

…Род человеческий был сотворён в лоне Земли как высшее проявление разумного существа, но вовсе не самого могучего или ловкого животного, лучше других видящего, слышащего или обоняющего. Смысл истории человечества по плану Природы – разумная организация жизни на Земле. Однако свой разум человек использовал главным образом для господства над земной природой и над себе подобными.

Мыслители, пророки старались объяснить: путь этот ведёт в ад, а не в райские кущи! Но возобладали устремления низменные. Смысл истории человечества стал определяться развитием материальной культуры.

Человек все больше превращается в механизм алчного потребления

Люди стихийно встали на этот путь. Чем дальше, тем трудней свернуть с него. Техносфера содействует тем растениям, животным, личностям, которые соответствуют её стандартам. Техника обретает искусственный интеллект, и это увеличивает её возможности. Не исключено, что она окончательно поработит человека и земную природу.

Особенность человека, по Достоевскому, – способность поступать парадоксально, «неевклидовым» образом. А идея материального благополучия сводится к тому, чтобы человеку «совсем уж ничего больше не оставалось делать, кроме как спать, кушать пряники и хлопотать о непрекращении всемирной истории». Тут и взбунтуется человек, сделает пусть даже глупость, однако по своей воле. «Ведь всё дело-то человеческое, кажется, и действительно в том и состоит, чтоб человек поминутно доказывал себе, что он человек, а не штифтик!»

Так-то оно так, и в теории человек наделён свободой выбора, но поступает он парадоксально не так, как предполагал Достоевский, а наоборот, по своей воле становясь винтиком в механизме технической цивилизации.

«Машина победила человека», – писал поэт Максимилиан Волошин в философской поэме «Путями Каина». Парадокс или аллегория? Как может машина победить своего творца? Она же служит человеку. Мёртвое изделие не способно властвовать над разумным существом! Техника расширяет физические и умственные возможности людей… Такое мнение было оправдано, когда простые механизмы не требовали больших затрат на создание и работу. Ситуация давно изменилась.

Вот как менялось ежедневное потребление энергии на душу населения (в тыс. Ккал):

• в первобытном обществе – 2,

• в рабовладельческом – 12,

• в феодальном – 26,

• при становлении капитализма – 70,

• в современных индустриальных странах – до 600.

Человеку для удовлетворения биологических и духовных потребностей надо около 3–5 тысяч Ккал в сутки. В сто раз больше идёт на содержание и развитие техники, включая средства уничтожения жизни!

Чтобы получить дневной рацион пищи, тратится в 30–40 раз больше энергии на механизированное сельское хозяйство (создание и эксплуатация техники, горючее для машин, электричество). На птицефабрике получение одной пищевой килокалории требует 2–5 Ккал. При морском рыболовстве на 1 «рыбную» Ккал приходится 10–20 Ккал, расходуемых при работе судовых двигателей и других механизмов. Подобных примеров немало.

Современный «цивилизованный» человек на личные нужды тратит лишь сотые доли того, что потребляет техника. Кто кому или чему служит? И становится ли снабжённый техникой человек умнее, честнее, добрее, талантливее своих предков? Нет! Это тупик технической цивилизации. Трагедия культуры, лишённой духовной основы и призванной удовлетворять непомерно растущие материальные потребности ненасытного обывателя.

Из одухотворённого человека, сотворённого природой разумным и способным на великие свершения, вырабатывается подобие механизма, отштампованного на конвейере. Для общества потребления нужны две главные модели: тупой исполнитель (трудящийся) и алчный потребитель, включая служащих по разным ведомствам и олигархов.

Парадокс техники: творение человека стало его господином.

<p>«Сатанинская бутылка» Стивенсона</p>

В этом рассказе Р.Л. Стивенсона, опубликованном в 1891 году, заключён логический парадокс. Бутылка с нечистой силой выполнит любые желания хозяина, но он после смерти будет гореть в аду, если не продаст бутылку по более низкой цене, чем купил. При этом должен сообщить покупателю все условия сделки.

Герой рассказа пожелал разбогатеть. Это сразу сбылось: умерли любимые им двоюродный брат и дядя, оставив ему наследство. Он захотел избавиться от бутылки, но её цена уже и так опустилась низко; стало трудно найти желающего её купить: ведь новому хозяину будет ещё трудней продать сатанинскую бутылку. Какая же наименьшая разумная её цена?

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное