100 великих оригиналов и чудаков

Что это? Приступ помешательства у поэта-заумника, будетлянина, случайно оказавшегося в имажинистах? (Кстати, их порой называли „измажистами“, „манижистами“, или просто „машинистами“; достаточно нелепое для русских поэтов „имаже“, означающее „образ“, позволяло называть их „образинами“, особенно после издевательства над Велимиром.)

С Хлебниковым происходило немало нелепых историй. Заумная игра словами увлекала его подчас в безумие. Он действительно был „не от мира сего“, с полнейшим презрением относился к материальным ценностям, столь вожделенным для людей бездарных. Упоение творчеством отрешало его от обыденности, уносило в миры воображаемые.

Во время скитаний по югу России его спутник свалился без сил. Велимир взглянул на него и пошёл дальше. „Не бросай меня! — взмолился спутник. — Я могу умереть!“. „Ничего, степь отпоёт“, — отвечал поэт.

А более чем за столетие до него примерно в тех же местах скитался другой неприкаянный поэт и мыслитель — Григорий Саввич Сковорода. „Не пойду в город богатый, — писал он, — а буду на полях быть“.

Для обывателя, озабоченного своим благосостоянием и карьерой, такие люди, как Григорий Сковорода или Велимир Хлебников, выглядят безумцами. И тот же обыватель может считать себя христианином, так и не понимая, что Иисус Христос был бескорыстным странником, которого мир не поймал, хотя и соблазнял богатством и властью.

В нашу эпоху следовало бы вдуматься в слова Сковороды:

„Мы в посторонних околичностях чересчур любопытны, рачительны и проницательны: измерили море, землю, воздух и небеса, обеспокоили брюхо земное ради металлов… нашли других миров неисчислимое множество, строим непонятные машины, засыпаем бездны, возвращаем и привлекаем стремнины водные, ежедневно новые опыты и дивные изобретения.

Боже мой, чего мы не умеем, чего не можем? Но то горе, что при всём том кажется, что чего-то великого недостаёт…

Дух несытости гонит народ…

Что же такое сделать вас может счастливыми?“

Ответ прост: „Сие-то есть быть счастливым — узнать, найти самого себя“. А это, оказывается, не так-то просто. Необходимы усилия ума и воли. Добьётся успеха лишь тот, „кто частыми размышлениями в истине очистил свой разум“. А „источником несчастия есть нам наше бессовестие“.

Владимир Васильевич — Велимир — Хлебников (1885–1922) родился в Астраханской губернии в семье натуралиста-орнитолога. Ему было 12 лет, когда сочинил он стишок своеобразный:

О чём поёшь ты, птичка в клетке?
О том ли, как попалась в сетку?
Как гнёздышко ты вила?
Как тебя с подружкой клетка разлучила?..

В 1903 году поступил на физико-математический факультет Казанского университета, затем перевёлся на естественное отделение. Через 4 года поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета. Недоучившись, вошёл в круг столичных поэтов. М. Кузмин записал в своём дневнике: „Пришёл Хлебников… В его вещах есть что-то яркое и небывалое“. И ещё: „Читал свои вещи гениально-сумасшедшие“.

Печататься начал Хлебников с 1908 года. Он был — словотворец:

Там, где жили свиристели,
Где качались тихо ели,
Пролетели, улетели
Стая лёгких времирей…

Его завораживали слова и числа:

Я всматриваюсь в вас, о числа,
И вы мне видитесь одетыми в звери, в их шкурах,
Рукой опирающимися на вырванные дубы,
Вы даруете единство между змееобразным движением
Хребта вселенной и пляской коромысла,
Вы позволяете понимать века, как быстрого хохота зубы.
Мне сейчас вещеобразно разверзлися зеницы
Узнать, что будет Я, когда делимое его — единица.

У него есть запись: „Мы новый род люд-лучей. Пришли озарить вселенную. Мы непобедимы“. Секрет его непобедимости был прост. У него не было того, что называют слабостями: привязанности к деньгам, вещам, славе. Поэт Николай Асеев писал о нём: