Петровский, когда-то случайно встретившийся Демихову на войне, не забыл наглого, с его точки зрения, лаборанта. К 1965 г. он стал министром здравоохранения и постарался уничтожить соперника. Про Демихова он пишет: «Демихов, безусловно, интересный человек, фанатик, причем испорченный отсутствием руководства. С точки зрения хирурга имеет очень крупные дефекты. С точки зрения физиологии – полное отсутствие контроля эксперимента. Проводит операцию, а далее за собакой не наблюдает. Собаки часто гибнут от кровотечения. Он не имеет хирургической подготовки. Работает на чистой идее».
Когда на секции трансплантологии Владимир Петрович рассказывает о своей идее, присутствующие обвиняют его в шарлатанстве. Председатель секции профессор Островерхов упрекает Демихова в низком уровне его экспериментов и называет демиховские опыты «ахинеей». Все молчат. Вставать на защиту Демихова – значит напрямую пойти против Петровского. Но один человек всё же встает – Татьяна Андреевна Григорьева, заведующая кафедрой гистологии 2‐го Московского мединститута.
«То, что происходит, – не заседание научного общества. Это гнусное судилище над выдающимся ученым мира», – заявляет Григорьева.
За ней встают и другие, а главное – дают возможность выступить самому Демихову. В конце концов ученого оправдывают, но и он сам, и его сторонники знают, что это только первая атака. Демихов еще не сломлен, но уже близок к тому. Его здоровье из-за пережитого нервного напряжения начинает ухудшаться.
Через несколько лет государство решает забрать новую квартиру Демихова, обосновав это тем, что выдали ему ее случайно, по ошибке. Демихову становится хуже. Его жена Лия Николаевна рассказывала, что Демихов был на грани: решил, что если придут выселять, то он выбросится в окно, но жаловаться не будет. Тогда за него вступается директор Института Склифосовского, выиграв Демихову еще несколько лет.
В 1968 г. у Демихова случается инсульт. Он так и не оправился от него, но продолжал работать – его лаборатория просуществовала до 1986 г., а в 1988‐м Демихову в составе группы хирургов вручили Государственную премию – за внедрение в практику операции шунтирования.
Постепенно великий ученый стал терять память и под конец жизни даже не выходил из дома в одиночку. К 1990‐м его почти окончательно забыли, но большинство его идей не только осуществились, но и стали абсолютно рутинными – и коронарное шунтирование, и пересадка органов теперь встречаются повсеместно.
22 ноября 1998 г. Владимир Петрович умер от разрыва аневризмы.
В 1996 г. в Москву приехал Майкл Дебейки – прославленный хирург, которому предстояло стать консультантом на грядущей операции президента Ельцина, – и первое, что он спросил, было: «Могу ли я поклониться академику Демихову?» Демихова с трудом, но нашли. Государство вспомнило о выдающемся хирурге и тогда же вручило первый и единственный орден – «За заслуги перед Отечеством» III степени.
Работы Демихова знают и помнят во всем мире – Кристиан Барнард не лукавил, когда назвал Владимира Петровича «отцом трансплантологии».
В 1960 г. вышла монография Демихова «Пересадка жизненно важных органов в эксперименте», которая стала первой в мире монографией по трансплантологии и настольной книгой большинства врачей-трансплантологов. В 1962 г. книга была переиздана и переведена на английский, немецкий, испанский и многие другие языки.
На надгробном памятнике Владимиру Демихову выбит девиз, под которым он прожил всю свою жизнь: «Я стремился в своих экспериментах сделать всё для человека».
Зинаида Ермольева – создатель пенициллина
Зинаида Ермольева – советский учёный-микробиолог и эпидемиолог, одна из родоначальниц современной отечественной микробиологии. В юном возрасте, рискуя жизнью, сделала открытие, победившее холеру, во время Великой Отечественной войны изобрела советскую версию пенициллина, за что получила прозвище Госпожа Пенициллин.
Зинаида Виссарионовна Ермольева родилась в 1898 г. на хуторе Фролов (ныне город Фролово Волгоградской области). Её отцом был зажиточный войсковой казачий старшина, подъесаул Виссарион Васильевич Ермольев. Зинаида всю жизнь называла себя донской казачкой.