10. Побег стрелка Шарпа / 11. Ярость стрелка Шарпа (сборник)

Внизу ударили винтовки, и Шарп побежал вниз, туда, где его парни стреляли с колена по французам, залезшим в воду и пытавшимся сдвинуть понтоны с мели. До реки было сотни полторы ярдов, и первые же пули заставили противника забыть о понтонах и искать укрытия. Забежавший на мелководье офицер что-то кричал, требуя, наверное, чтобы солдаты поднялись и повторили попытку. Шарп вскинул винтовку, взял его на мушку и спустил курок. Приклад ударил в плечо, а искра от кремня впилась в правый глаз. Когда дым рассеялся, капитан увидел, что офицер бежит к берегу, высоко вскидывая ноги, придерживая одной рукой саблю и сжимая в другой кивер. Пуля Слэттери ударила в понтон, отколов щепку, а вот Харперу повезло больше: после его выстрела француз упал. Тело забилось, вода окрасилась кровью. Еще выстрел, и французы метнулись к берегу в надежде спрятаться за камнями.

– Там их и держите, – сказал Шарп. – Сунутся к понтонам – убивайте.

Он снова поднялся на вершину. Бригадир уже сидел, прислонившись спиной к камню.

– Что там происходит?

– Лягушатники пытаются снять с мели понтоны, сэр. Мы не даем.

Над рекой раскатилось гулкое эхо – в форте Жозефина громыхнули французские пушки.

– Почему они стреляют? – раздраженно спросил бригадир.

– Думаю, сэр, – предположил Шарп, – кто-то из наших хочет захватить понтоны и поискать нас на реке. А лягушатники их отгоняют.

– Будь они прокляты! – Мун закрыл глаза и состроил страдальческую гримасу. – У вас бренди найдется?

– Нет, сэр. Извините. – Шарп поставил бы пенни против всех драгоценностей короны за то, что по крайней мере у одного из его парней плескался во фляжке ром или бренди, но стараться ради бригадира не собирался. – Есть вода, сэр. – Он предложил фляжку.

– К дьяволу вашу воду.

Предстояли часы ожидания, и Шарп рассчитывал, что его ребята не натворят за это время глупостей и будут вести себя разумно, а вот в отношении шести рейнджеров из 88-го такой уверенности не было. Коннахтские рейнджеры считались самым боевым полком во всей армии, но славились необузданностью и пренебрежением к дисциплине. Старшим у них был беззубый сержант, и Шарп, понимая, что если перетянет его на свою сторону, то обезопасит себя от возможных выходок остальных, направился к нему.

– Как вас зовут, сержант?

– Нулан, сэр.

– Я хочу, чтобы вы приглядывали вот за этим направлением. – Шарп указал на север, в сторону утеса. – Полагаю, лягушатников стоит ждать оттуда. Когда они появятся, подайте знак. Пропойте что-нибудь.

– Можете не сомневаться, сэр, – пообещал Нулан, – пропою. Не хуже какого-нибудь хора пропою.

– Если они придут, – продолжал Шарп, – нам придется отойти на юг. Я знаю, вы, парни, хороши, но вас все-таки маловато, чтобы драться с целым французским батальоном.

Сержант Нулан посмотрел на свою пятерку, пожевал губами, обдумывая заявление капитана, и с серьезным видом кивнул:

– Вы правы, сэр. Нас и впрямь маловато. Можно вопрос, сэр? Что вы собираетесь делать?

– Надеюсь, что лягушатникам надоест нас караулить и они уберутся в форт. Тогда мы спустимся к реке и попытаемся оторвать один понтон и перебраться на другой берег. Так и скажите вашим людям. Я хочу, чтобы мы все вернулись домой, а для этого нужно прежде всего набраться терпения.

Внизу снова затрещали выстрелы, и Шарп поспешил спуститься к Харперу. Французы предприняли еще одну попытку освободить плот. На сей раз они сделали канат из мушкетных ремней, и трое смельчаков залезли в реку, чтобы привязать его к брусу, соединявшему соседние понтоны. Одного удалось подстрелить, и он, прихрамывая, ковылял к берегу. Шарп начал перезаряжать винтовку, но тут и двое других рванули к укрытию, волоча за собой самодельный канат. Ремни натянулись и поднялись из воды. За дело, должно быть, взялись все, но при этом французов скрывали камни, и Шарп ничего не мог сделать. Канат задрожал, и один из понтонов вроде бы шевельнулся – возможно, ему только показалось, – но уже в следующий момент ремни лопнули, и стрелки на холме заулюлюкали.

Шарп посмотрел вдаль. Когда мост взорвался, на британской стороне осталось семь или восемь понтонов, и он не сомневался, что кому-нибудь придет в голову идея воспользоваться ими для организации спасательной экспедиции. Тем не менее время шло, а никто не появился. Либо французские пушки продырявили оставшиеся понтоны, либо спасателей просто не подпустили к берегу. В таком случае надежда на помощь со стороны таяла, и рассчитывать приходилось только на себя.

– Вам это ничего не напоминает? – спросил Харпер.

– Напоминает. Только я стараюсь не думать.

– Как те речки назывались?

– Дору и Тежу.

– Там ведь, сэр, лодок тоже не было, – бодро заметил Харпер.

– Потом-то мы их нашли, – сказал Шарп.