10. Побег стрелка Шарпа / 11. Ярость стрелка Шарпа (сборник)

Бригадир был, несомненно, прав, хотя слышать такое от сэра Барнаби Муна, человека, прославившегося именно нестандартными приемами, было странно. Муну едва перевалило за тридцать, и в Португалии он находился чуть больше года, однако и за столь короткий срок генерал успел сделать себе имя. В сражении при Буссако он командовал батальоном и спас двух стрелков, промчавшись верхом через свой строй и зарубив саблей французов, схвативших его солдат. «Мои фузилеры чертовым лягушатникам не достанутся!» – объявил генерал, приведя стрелков в строй, а когда солдаты отозвались на это заявление приветственными криками, снял треуголку и раскланялся перед ними. Кроме того, Мун заслужил славу страстного игрока и большого охотника до прекрасного пола, а поскольку был не только богат, но и хорош собой, то и на этом поприще одержал немало громких побед. Лондон, как говорили знающие люди, стал гораздо более безопасным городом после того, как сэр Барнаби отбыл в Португалию, а вот в Лиссабоне вполне могло народиться с десяток детишек, которые, повзрослев, напоминали бы лихого англичанина сухощавым лицом, светлыми волосами и пронзительными голубыми глазами. Короче говоря, в установленные регламентом рамки этот человек никак не вписывался, однако ж требовал того от Шарпа, и Шарп, надо признать, ничего не имел против.

– Со мной, капитан, о своей репутации можете забыть, – сказал сэр Барнаби.

– Я постараюсь, сэр, – пообещал Шарп, за что удостоился хмурого взгляда, после чего Мун вообще перестал обращать на него внимание.

Джек Буллен, служивший у Шарпа лейтенантом, выразил мнение, что бригадир завидует.

– Не пори чушь, Джек, – ответил капитан на такое предположение.

– В любой драме, сэр, – глубокомысленно произнес Буллен, – есть место только для одного героя. Для двоих сцена слишком мала.

– А ты у нас знаток драмы, Джек?

– Я знаток всего, за исключением тех вещей, о которых вам известно, – заявил лейтенант, что вызвало у Шарпа смех.

Скорее, полагал он, все дело было в том, что Мун разделял бытующее в офицерской среде предубеждение в отношении тех, кто поднялся с самого низу. Шарп вступил в армию рядовым, потом служил сержантом, а теперь был капитаном, и сей факт раздражал тех, кто видел в его успехе вызов установленному порядку. Что ж, как есть, так и есть. Шарп ничего не имел против. Он отвлечет противника, позволит остальным пяти ротам повоевать, а потом вернется в Лиссабон, к своему батальону. Через пару месяцев, когда в Португалию придет весна, они выйдут из-за оборонительной линии Торрес-Ведрас и погонят армию маршала Массена назад, в Испанию. Вот тогда все и навоюются, даже выскочки.

– Свет, сэр, – сказал сержант Харпер, лежавший рядом и всматривавшийся в долину.

– Уверен?

– Вот… снова. Видите?

У бригадира был с собой закрытый фонарь, открывая одну сторону которого он мог подавать невидимый для французов сигнал. Заметив очередную вспышку, Шарп повернулся к роте:

– Пора, ребята.

От них требовалось одно – показаться противнику. Не в строю, не развернувшись в шеренгу, а просто разбредясь по вершине холма, чтобы походить на партизан. Цель заключалась в том, чтобы заставить французов смотреть на север и пропустить неприятеля, подкрадывающегося с запада.

– И это все? – спросил Харпер. – Просто поболтаемся там и уйдем?

– Примерно так. Подъем, парни! Надо показаться лягушатникам! Пусть посмотрят на нас!

Небо уже посветлело, и темные силуэты достаточно ясно проступали на его фоне, чтобы французы их заметили. У офицеров в гарнизоне, конечно, были подзорные трубы, но Шарп приказал солдатам надеть шинели, скрывшие форму, и снять кивера, чтобы больше напоминать партизан.

– Может, стрельнем пару раз? – спросил Харпер.

– Не стоит их слишком беспокоить. Просто покажемся и посмотрим, что будет дальше.

– Но потом-то можно попалить?

– Когда они увидят других – да. Угостим лягушатников зеленым завтраком.

Рота Шарпа была уникальна в своем роде и отличалась от остальных уже тем, что, хотя большинство в ней носили красные мундиры британской пехоты, имелось и немало таких, кто был одет в зеленые куртки стрелкового полка. Случилось это из-за элементарной ошибки. Отрезанные от своего полка во время отступления из Ла-Коруньи, стрелки самостоятельно пробились на юг, к Лиссабону, где их временно прикрепили к пехотному полку Южного Эссекса. Прикрепили, да так и оставили. Зеленые куртки, как их называли в армии, были вооружены винтовками. В глазах большинства винтовка всего лишь укороченный мушкет, но разница все же есть, и скрыта она в стволе. В стволе бейкеровского штуцера нарезаны семь дорожек, которые придают пуле вращение. Точность нарезного оружия намного выше, чем гладкоствольного. Мушкет легче и быстрее заряжается, но на расстоянии свыше шестидесяти шагов из него можно с равными шансами стрелять как с открытыми, так и с закрытыми глазами. Винтовка же бьет в три раза точнее. У французов их не было, поэтому стрелки Шарпа могли залечь на холме и стрелять в защитников форта, не опасаясь ответного огня.

– Вон и они, – сказал Харпер.