10 мифов о 1941 годе

«Общая обстановка лучше всего охарактеризована в донесении штаба 4-й армии: противник в белостокском мешке борется не за свою жизнь, а за выигрыш времени».

Когда я прочёл это впервые, у меня перехватило горло. Может ли быть более высокой оценка исполнения солдатского долга и более убедительное свидетельство солдатской стойкости, чем это вынужденное признание врага?

Не думая о собственном спасении, выиграть время, сдержать напор…

Кому-то это удавалось на час.

Кому-то — на сутки…

Кому-то — на неделю…

В итоге к подступам к Москве вермахт глубокой осенью 1941 года не доехал, не дошёл, а дополз.

24 июня 1941 года Гальдер сквозь зубы признаёт:

«В общем, теперь ясно, что русские не думают об отступлении, а, напротив, бросают все, что имеют в своем распоряжении, навстречу вклинившимся германским войскам»,

но оговаривается:

«При этом верховное командование противника, видимо, совершенно не участвует в руководстве операциями…»

В своём заблуждении Гальдер убеждается уже через сутки и 25 июня записывает:

«Оценка обстановки на утро в общем подтверждает вывод о том, что русские решили в пограничной полосе вести решающие бои и отходят лишь на отдельных участках фронта, где их вынуждает к этому сильный натиск наших наступающих войск.

Это, например, подтверждается действиями противника на фронте группы армий «Север»…<…>

Противник организованно отходит, прикрывая отход танковыми соединениями, и одновременно перебрасывает большие массы войск с севера к Западной Двине…

На фронте группы армий «Центр» возникли неизбежные (угу! — С.К.) затруднения…

На фронте группы армий «Юг» противник подтягивает свежие силы с востока… и перебрасывает моторизованные части по шоссе на Ровно… Создается впечатление, что противник подтягивает свежие силы с запада и юга против продвигающегося с тяжелыми боями на восток 4-го армейского корпуса и против корпуса фон Бризена…»

Запись же за 5-й день войны, 26 июня 1941 года, начинается в дневнике Гальдера так:

«Группа армий «Юг» медленно продвигается вперед, к сожалению неся значительные потери. У противника, действующего против группы армий «Юг», отмечается твердое и энергичное (вот даже как! — С.К.) руководство. Противник все время подтягивает из глубины новые свежие силы против нашего танкового клина…»

Да, тогда мы лишь сдерживали врага. Но вермахт снижал темпы наступления, а кое-где даже выдыхался, не по щучьему ведь велению, а за счёт мужества бойцов и командиров, действия которых всё чаще не так уж и плохо направлялись командованием.

Вот три судьбы…

Уже известный читателю командующий 6-й армией Юго-Западного фронта Иван Николаевич Музыченко начал войну мужественно, но в ходе Киевской оборонительной операции в августе в районе Умани был раненым взят в плен. Вначале содержался в ровенской тюрьме, потом — в лагерях в Новограде-Волынском, Хаммельсбурге, Гогелыитейне, Мосбурге.

Освобождён он был из плена американцами и 29 апреля 1945 года направлен в Париж, в Советскую комиссию по делам репатриации. С мая по декабрь 1945 года Музыченко проходил спецпроверку НКВД в Москве. 31 декабря 1945 года был возвращён на действительную службу в ряды Красной Армии.

Примерно то же произошло и с вернувшимся из плена через Париж генерал-майором Потаповым — бывшим командующим 5-й армии КОВО, тоже известным читателю.