1

Добб, или как иногда его ласково звали Добби, отличался от остальных тем, что был одним из немногих, кто сохранился со времён великого изгнания — поэтому его скелет был усилен, а в голове была огромная куча имплантатов, которая ему чего только не позволяла. Например, он умел глазами подсвечивать дорогу, поднимать неподъёмные для меня грузы, рассчитывать баллистику пули при стрельбе и ещё много чего полезного, вот только одна беда — раз в неделю он должен был найти розетку и сидеть у неё пару часов, не вставая. Иначе вся электроника, которая поддерживает его жизнь уже третью сотню лет, окажется в пролёте, и Добб быстро умрёт. Зная это, я всегда помогаю, потому что горжусь дружбой с таким, как он. И не потому что он был вооружён лучше, чем весь вагон вместе взятый, нет. Просто с ним всегда было весело поболтать — пёс знал прорву интереснейших историй про людей и про их изгнание, а когда напивался, то вечно жаловался на жёсткий диск и глючную оперативку. Конечно, он не всегда был весёлым, особенно когда дело касалось людей. Он становился обыкновенно серьёзным, а иногда и хмурым, когда при нём говорили о наших таинственных, потерянных, но ещё не забытых создателях. Все в этом мире когда-то думали об этом — кто победил. Мы — оставшиеся на земле звери, или те люди, которые смотались с этой проклятой планеты…

Когда-то здесь было всё — государства, армии, леса и нормальные ресурсы, а теперь нет ничего. Даже государств. Ну точнее они есть, но их так немного, что есть они или нет их — не важно. Нету главного — населения.

Пока Добб поднимался, отряхивался и матерился, я оглядел пустующий вокзал. Пара зверей, по виду волк и какой-то лис — стояли у головы состава, о чём-то ругаясь с машинистом, да ещё какая-то пожилая кошечка продавала на платформе горшочки с какими-то растениями.

— О, смотри, бабка коноплёй торгует! — сразу же оживился мой друг, заглядывая мне через плечо.

— Откуда ты знаешь, что это такое? — удивлённо спросил я, поправляя лямку пулемёта, — Может это она листики так подрезает, чтоб на коноплю было похоже…

— Так это мы сейчас быстро проверим! Возьмём два корапля на пробу…

— Ага, чтобы ты мне всю дорогу до Москвы бухтел — надо было брать стакан, надо было брать стакан…

— Да двумя коробками разве накуришься? Это я ещё когда человеком был — можно было обдолбаться…

— Так почему стакан сразу не возьмёшь? — спокойно поинтересовался я.

— Так вдруг хреновая окажется? — резонно заметил мой приятель, всплеснув лапами.

Я гневно выдохнул и передёрнул затвор своего пулемёта, проверяя его чистоту и боеготовность.

— Не самое безопасное место тут, особенно ночью. Ты вооружаться будешь, или ну его?

— Таскать трахбабахалку? Тут даже пострелять не по чему! — лениво протянул пёс, но палец облизнул.

— Открыв нижнюю полку, на которую не так давно рухнул, Доб приложил палец к небольшому, но очень точному считывателю ДНК, похожего на считыватель отпечатков пальцев. Огонёк на огромном бронированном сундуке загорелся радостным зелёным, и пёс достал из ниши огромный скорострельный гранатомёт с полным боекомплектом. Самая разрушительная игрушка для индивидуального пользования во всей нашей армии — таких в мире осталось совсем не много, а патронов к ним — и того меньше.

Закинув свою трахбабахалку (это её владелец так называл своё оружие) за спину, доберман с лёгкой, я бы даже сказал, летящей походкой, спрыгнул с вагона на асфальтированную платформу. Я пошёл за ним, ухмыляясь про себя — он совсем не умеет торговаться, а увидев гранатомёт, бабка могла потребовать и гранатку…

На вокзале было тихо. Полночь, поэтому сейчас внутри было не больше трёх зверей, два из которых — работали там, но построен он был для куда большего количества народа. Торговцы многое потеряли в эту ночь, а бабке повезло — сегодня ей ещё придётся пару раз сбегать в свой палисадник…

Я, кажется, не закончил.

Так вот, на этой проклятой планете осталось, по приблизительным подсчётам, около тридцати миллионов разумных существ — а других почти что не водилось. Вся планета была жутко недонаселена, и надобность в государствах если не отпала, то их роль в этом мире была минимальна.

Но только не у нас. Страна, которую когда-то называли Россией, обладала всем тем, чем остальные государства не обладали, а именно уран, остатки нефти, зарождающийся заново лес, огромные месторождения метала, алюминия, меди и золота. А ещё у России была самая сильная армия в мире. То есть это были мы.

— Всего нас было тысяча двести солдат — двенадцать вагонов, по сотне в каждом. Спали по двое на полках, иногда пользовались ими попеременно или даже посменно. Ещё один вагон с патронами — туда никого не пускали без указа сверху, хотя уже давно знали, у кого брать ключи, шифры и прочее. Короче говоря, вагон давно растащили, но кое-как общими усилиями пополняли наш боезапас и таким образом продолжали существовать.

И последний, четырнадцатый вагон был абсолютно чёрным, накрытый маскировочной сеткой. Что там было, мы тоже знали, но говорить об этом боялись даже офицеры.